Корреспондент «P.S. – 5 сов» вместе с сотрудниками городской службы спасения и представителем рыбохраны отправился в рейд по воронежскому водохранилищу, скованному льдами. Но прочен ли он, наш ледок в +3 по Цельсию?
Начинаем наш спасательный маршрут от Масловского затона, излюбленного места рыбаков. Лед в этом месте, по словам спасателей, самый толстый, достигает 40 см, тем не менее, въезжать на лед на автомобиле – подвергать опасности не только свою жизнь, но и жизнь других людей, а в выходные водохранилище усыпано бесстрашными рыбаками.
Вот что-то бело-синее мчится мне навстречу. Лодка или катер, есть кабина, сзади большой винт. Двое мужчин в ярко-оранжевых костюмах подходят ко мне.
— Саша. Точнее Александр Викторович Беляев, — говорит первый.
— А я Санек, Александр Владимирович Костиков.
— Ну что, запрыгивай.
В аэроглиссере, так правильно называется это судно, просторно. Впереди сотрудники городской службы спасения, а за ними сижу я и рыбинспектор Сергей. В углу стоит какой-то большой красный мешок, а рядом висят спасательный круг с аптечкой. В аптечке нет ничего кроме маски и груши для вентиляции легких, ротового воздуховода для искусственного дыхания и бинтов. Спасателям запрещено давать пострадавшим какие-либо медикаменты.
– А в красном мешке, – говорит Александр Викторович, – УСЛП, что переводится как устройство спасения из ледяной полыньи, красная дорожка. Подключаешь мешок к баллону со сжатым воздухом, вон он лежит, дорожка моментально выпрямляется, и ты сможешь доползти по ней к утопающему. Вот только спасти мы можем, а запретить выходить на лёд – нет.
Зажужжал мотор, закружились большие винты, затрещал корпус аэроглиссера – летим, в прямом смысле слова. А рыбаков на водохранилище столько, сколько грибов после хорошего дождя. Сидят, словно пингвины, некоторые даже палатку с собой принесли. Подъезжаем к нарушителям с машиной. Встречают нас нерадушно, один пингвин спрятался за капюшон, другой окинул оценивающим взглядом, медленно встал, передал документы рыбинспектору и негромко сказал: «Сейчас позвоню, куда следует, и вы уедете».
– Не страшно ли на лед въезжать на машине? – спрашиваю я у него, а у самой руки уже вспотели от волнения, вдруг рухнем, ведь безопасная толщина льда для одного человека – 10 см., а нас здесь уже шестеро, рядом машина, неподалеку глиссер. Чувствую, что мурашки бегут по телу.
– Нет, не страшно, видишь какой лед толстый, – показывает мне нарушитель, опуская рейку с насечками-делениями в лунку.
Верю на слово, а сама в аэроглиссер, все-таки там безопаснее. Инспектор очень долго о чем-то разговаривает с водителем, а нам надо обратно. Там приехали журналисты снимать сюжет.
Снова гул от огромных винтов, дребезжание.
– Саня, прилипли – кричит Александр Викторович.
Александр Владимирович выходит наружу, пытается сдвинуть с места глиссер, но он хорошо примерз ко льду. Тогда он быстро вскакивает на корму и начинает прыгать, резкий толчок и мы едем дальше. У берега спасатели забирают новых пассажиров и снова мчатся по скованной льдом акватории.
А я, чтобы время зря не терять, решаю попытать рыбаков – зачем пришли сюда, много ли наловили, но спустя короткое время понимаю, что разговаривать они не очень-то и настроены. Тут, к моему журналистскому счастью, – навстречу дед в фуфайке с заплатками, больших черных сапогах и с ушастой шапкой набекрень.
Идет и приговаривает: «Эх, нынче, тьфу, а не рыба». И рукой проводит по своим пушистым седым усам.
– А как было раньше? – интересуюсь у дедули.
– Ох, да я только и успевал таскать, – и вихрастые брови поднимаются вверх, давая понять, что не скромничает дед.
– Вон Маська моя, – указывает он на девочку лет 10, – Татьян Сергеевна зовут. Это я её к рыбалке приучил, – и гордо похлопывает себя по груди.
А там от девочки только глазенки видны. Высокие сапоги, явно не ее размера, толстая куртка, шапка-ушанка.
– Поймала ли что? – спрашиваю у Маськи.
– Неа, за два часа ничего.
А сама сидит и подергивает леску, завлекает рыбку, блеснит.
– Ну, не все коту творог, – подсказывает дед. – Все, Маська, сматывай удочки и идем домой живность кормить. У меня ведь щенки махонькие есть.
Стою одна на льду, и как-то не по себе.
– Дед, а дед, подожди меня – кричу, – страшно что-то.
– Эх, трусиха, – хохоча, говорит дед. – Да здесь трактор раньше бревна возил и ничего.
У берега мы попрощались, Маська с дедушкой пошли домой, а я на железный мост, который перекинут через самую узкую часть затона. Мало кто знает, что раньше его называли пьяным мостиком. Сваи были не железные, как сейчас, а деревянные, сверху лежали бетонные плиты, и каждую весну вода смывала, разбрасывала сваи. Эту историю я услышала от местного жителя, который стоял неподалеку с краснощеким мальчиком лет шести.
Спускаюсь с моста, вокруг меня камыши и так они трещат, словно цикады на юге. На снегу отчетливо видны следы местных собак, а под железным мостом смотрю — пару деревянных свай, не соврал дядька.
Снова знакомый мне гул. Это аэроглиссер возвращается за мной. Первыми вышли журналисты, им нужно доснять сюжет. Александр Владимирович показывает на камеру, как правильно пользоваться спасалками. Спасалки – это два металлических штыря с удобной ручкой, соединенных между собой веревкой, на которую также крепят свисток.
– Если вдруг ты провалился, – объясняет Александр Владимирович, – штыри нужно вонзить в лед и вытаскивать себя из полыньи, а свисток поможет привлечь внимание окружающих.
– Ну, все, Санёк – звезда ютьюба, он же теперь со мной разговаривать не будет, – смеясь, говорит Александр Викторович.
Сюжет отсняли. Рейд окончен. Спасателям пора возвращаться на базу к вогрэсовскому мосту. Я с ними.
– Саня, прилипли.
Я пробую сдвинуть глиссер с места, но он намертво прилип. Александр Владимирович вновь лезет на корму, прыгает и освобождает нас от заточения.
Обратно мы летим на всех парах, аэроглиссер то и дело подбрасывает, с силой ударяя об лед. Резкий толчок, грохот, по льду трещина, влетаем в полынью. Как же все-таки хорошо, что он плавает, – подумала я. Сама двумя руками держусь за лавочку, чтобы не свалиться, а для всех остальных это дело привычное. Они лишь улыбаются, глядя на меня. Впереди видим стаю уток, берем курс на них. Около сотни, если не больше, птиц одновременно взмывают в небо. Красота, смотрю с воодушевлением и только спустя секунды понимаю, что не успела их сфотографировать. Утки уже парят в ясном голубом небе…
Наш глиссер причалил у базы спасателей. Всё, утреннее путешествие закончено. Ни один рыбак не пострадал. …И ни одна утка.
Елена РЫЖОВА
Фото автора и из официальной группы
0 комментариев