Часто для того, чтобы написать какой-либо материал или найти стоящего собеседника для интервью, журналисты куда-то едут, с кем-то договариваются. Но иногда нужный человек остаётся незамеченным в течение многих лет, каждый день встречая студентов слева от входной двери за коричневым столиком с термометром в руках. Корреспондент «P.S. – Пять сов» завела душевный разговор с Галиной Николаевной Лукашевич – всевидящим оком факультета журналистики.
Путешествие из Казахстана в Воронеж
– Образование у меня высшее: окончила ГАСБУ (Государственная академия сферы быта и услуг), по профессии –банкир. Сначала по специальности работала, потом пришлось уйти. Я ведь из Казахстана, а там неразбериха началась после развала Союза, и государственным сделали казахский язык. Я его не знаю, делопроизводство вести не могу, поэтому пришлось уехать. Был ещё такой случай: у меня младшая дочка во 2 класс ходила; учителя сказали купить коврик, чтобы она тоже читала намаз. Я стала спорить: мы христиане, вы не имеете права, в каждом государстве есть много конфессий, но это ни к чему не привело.
Русских стали там «прессовать» сильно. Мы продали дом, деньги я везла с собой в поезде. Доезжаем до Актюбинска, заходят таможенники-казахи. Один говорит:
– У вас деньги с собой?
– Нет, – отвечаю я.
– С собой.
Он начинает угрожать, что без декларации сразу эти деньги заберет и на ближайшей станции высадит. А на улице – метель. Думаю, выставят сейчас с дочкой в степи, да меня здесь волки сожрут вместе с ней. Спрашиваю у него: «Сколько?» Он мне: «Полторы тысячи». Мы за 5 тыс. 300 тенге дом продали, а он 1 тыс. 500 просит. Даже представить себе нельзя такое. Доторговались на 800. Договорились, что я даю ему деньги, и меня больше ни одна таможня не проверяет ни на российской границе, ни на казахстанской. Он гарантию дал. Так и было.
Много людей так пропало: поехали и ни в России их не оказалось, ни в Казахстане. Просто исчезли. Выкинули их где-то в степи и всё.
Так мы и переехали в Россию.
Однажды в гардеробе
– Изначально хотела работать в охране, но там лицензия платная нужна была. Когда в гардеробе освободилось место, туда пошла. Вообще мне предлагали на экономфак идти, но я посмотрела и поняла, что это не моё. Обстановка не такая. Пришла сюда, на журфак, и сразу как будто дома оказалась. Энергия здесь положительная. Вот так и работаю уже 4 года. Случай смешной помню: девочка принесла шубу в гардероб и говорит:
– Мою шубу повесьте на вешала.
– Какие вешала? Извините, у нас вешалов никаких нет. Я вообще в первый раз слышу слово такое.
– У меня дорогая шуба, её надо в отдельное место повесить.
– Вот вы пришейте петельку, и я повешу.
– Как я могу пришить, вы же понимаете, какая она дорогая?
– Раз вы такую шубу можете себе позволить, значит можете позволить отнести её в ателье, чтоб вам там аккуратненько пришили крючочек. Тогда я приму.
– Ну дома я её вешаю же.
Я вешать отказалась, потому что крючка нет на шубе, а там, не дай Бог, порву что-нибудь, кто будет за это платить? Она так разобиделась – больше в шубе этой не приходила. Смеялись мы потом долго, у Людмилы Леонидовны Сандлер (кандидат филологических наук, доцент кафедры электронных СМИ и речевых коммуникаций – прим.ред.) спрашивали про вешала, она тоже посмеялась и сказала, что впервые слышит.
Студенты – цветы жизни: тоже растут на подоконниках
– На факультете есть у меня любимое место, где мои цветы стоят: рядом с главной лестницей на втором этаж. Я их «подняла»: они были вообще запущены. Сейчас там розочка у меня расцветет, у гибискуса бутончик уже большой, «гераньки» цветут под окном, «декабрик». Мой живой уголок. Студенты иногда там тоже рядом на подоконниках сидят, замечание делать приходится. Некоторые нагрубить могут, но если хорошо пошутить – успокаиваются.
Студенты ведь тоже, как цветы: молодые, весёлые. Пообщаться приятно с ними, получить позитив. Люблю молодёжь. К 8 марта, бывает, небольшие сувенирчики дарят. Вот, например, девочка из Тывы: папа у неё вырезал амулет из дерева с оленем. Она подарила мне. Приятно, от души вещь. Я ребят знаю почти всех. Некоторые мне говорят: «Если вас кто-то обидит, мы их в момент положим». Начальство спрашивает, не обижает ли меня кто. Говорю, у меня ребята есть, весь журфак за меня встанет. Владимир Васильевич даже, несмотря на то, что профессор, всегда подходит, здоровается и спросит чего-нибудь. К каждому праздничку хоть какой-то подарочек сделает.
Мне предлагали перейти мерить температуру на другой факультет. Я сразу сказала: «Нет, только на своем журфаке буду, в другое место никогда не пойду, мне здесь ещё цветы растить … и студентов».
Ой, Никита, Никита…
– Большие деньги активисты затрачивают на декорации для концертов. Мне кажется, лучше бы их делали попроще. Спонсоров ведь можно и для хорошего дела найти, чтобы ребята оставили журфаку и сказали: «Этот куст, вот эта аудитория, это мы сделали». Тогда бы память была. Каждый год столько материалов активисты выбрасывают. У меня душа кровью обливается. А то снимают 3D свои, даже в фильмах сейчас таких декораций нет, как на концертах журфаковских. Я понимаю, первое место хочется, но разве от декораций так много зависит? Сценарий нужен захватывающий. А то каждый год стулья, чемоданы – одно и то же, эта тема себя изжила уже. Вот хорошо сделали рыбок, они как живые получились. А нагромождения не нравятся мне. С Никитой Селезнёвым (выпускник журфака ВГУ — прим.ред.) говорили про это, он металл варил. Спрашиваю: «Ну вот ты с этой сваркой возишься, куда столько металла?» Он мне: «Я его назад отдам». Хе-хе, ой, Никита, Никита, столько варил, ужас один.
Арина ЧЕКАНОВА
0 комментариев