С 14-го октября по 15-ое ноября 2021 года на большей части Российской Федерации (за исключением труднодоступных территорий) проходила перепись населения. Изначально она должна была состояться еще весной 2020 года, однако в связи с распространением коронавируса было принято решение отложить все до осени 2021-го. И вот, в самый пик четвертой волны ковида, переписчики нацепили опознавательные манишки и пошли по домам и квартирам.
Как я попала в ряды переписчиков
Ехали с одногруппницей в автобусе, и я пожаловалась, что мне нужны деньги. Настя немного подумала и сказала: «Катя, сейчас же проходит перепись населения, можешь туда податься. У меня сейчас друг переписывает, спрошу у него и скину тебе контакты». В этот же вечер Настя прислала мне телефон Людмилы, представительницы Росстата. «Позвони, спроси. Удачи!» – прибавила она.
На следующее утро я позвонила Людмиле.
— Здравствуйте, вам ещё переписчики нужны?
— Здравствуйте, да нужны. Приходите завтра в Воронежстат. С собой копии паспорта, СНИЛСа, ИНН и номер счёта Сбербанка.
В Воронежстате я пробыла где-то двадцать минут. Посмотрели на меня, дали три пятиэтажных дома напротив остановки «Проспект труда», забрали копии и дали номер Максима. «Теперь это ваш контролёр. Позвоните, договоритесь, когда он сможет с вами встретиться и отдать планшет».
Только я спустилась с пятого этажа, как тут же позвонила. Мне не терпелось уже начать! Но тут меня ждал небольшой облом. Оказалось, что на этом участке уже «полный комплект». Пообещали разобраться и пропали на три дня.
27 октября мне позвонила Людмила. «Здравствуйте, Екатерина. У Максима действительно уже шесть переписчиков. Я вас к другому участку прикрепила. Вам сейчас должен позвонить Юрий. Он вам потом всё расскажет».
Где-то через пятнадцать минут мне действительно позвонили. Встретились мы с Юрием во дворе домов около «площади Заставы». При нём была большая белая коробка и тканевый портфель. Мы вместе с моим новым куратором всё открыли, посмотрели. В белой коробке лежал планшет фирмы «Аквариус», портативная зарядка, чехол, стилус. Включили, но планшет оказался разряжен.
«До тебя тут девушка ходила, студентка. Ну она один день поработала, и у неё вроде как что-то случилось. Но я думаю, просто не понравилось. Ладно, если планшет разряжен, я тебе на словах объясню, а ты потом домой приедешь, зайдёшь в тестовый режим, попробуешь. Прочитай внимательно инструкцию, она в портфеле лежит. Когда пойдёшь на обход надевай обязательно манишку, бери с собой паспорт и удостоверение, а то тут много всяких, которые обманывают, народ может не поверить. Насчет трудных моментов: когда женщина говорит тебе, что состоит в браке, а мужчина отрицает – пиши «гражданский брак». Если видишь следы взлома на двери, отмечай помещение опасным, мы лучше потом вместе сходим…»
Он еще много чего говорил, но остальное я не запомнила. Без планшета сложно было понять всех тонкостей.
День первый, 28 октября
Мне выделили два дома – Хользунова 66 и 68. Изначально я думала, что это обычные, ничем не примечательные многоэтажки, но, подойдя ближе поняла: это общаги. Переписчиков никто не ждал, поэтому пришлось караулить, когда кто-нибудь зайдет/выйдет, чтобы проскочить.
У общаг есть, как я тогда думала, преимущество перед обычными домами: в них всего один подъезд, а значит не так много придется обходить. Но не тут-то было! Зашла внутрь, огромный коридор, слева и справа лестницы наверх. Всего восемь этажей, на каждом пролете находится квартира, в ней – восемь комнат. То есть в каждом крыле 128 комнат.
Но это я посчитала позже, уже дома. А в тот момент повернула налево и постучала в помещение «1». Никто не ответил. «Ладно, пойду дальше», — подумала я. Но и во «2», «3», «4» мне никто не открыл. Только в пятой квартире наконец-то повезло. Внутри играли дети, они открыли дверь и указали на жилые комнаты. Я постучала в первую из них, представилась. Вышел мужчина средних лет и согласился ответить на вопросы. Из ответов стало понятно, что здесь живет многодетная семья из пяти человек. В комнате 17 квадратных метров! Пока задавала вопросы, мельком бросила взгляд на «убранство». Во всю стену стоял большой советский сервизный шкаф со стеклянными дверцами. Он был доверху забит вещами. Также в комнате находились раскладные диван и кресло, на которых никак не могло с комфортом поместиться пять человек. Мужчина сказал, что помимо него внутри проживает жена и три ребенка: девочка детсадовского возраста и два мальчика, один в пятом классе, второй – в десятом. Это одни из немногих, кто вообще открывал двери.
За два часа удалось пройти почти весь дом. Во втором крыле женщина со словами: «Я почти ничего не вижу, но на вопросы отвечу», -пригласила в «предбанник» 25-ой квартиры. Она оперлась на стену и закурила. Пепел от сигареты падал на пол. Я разблокировала планшет и начала вносить данные.
— Вы замужем?
— Да. Мой муж — милиционер на пенсии. Комната в общаге – все, что он заработал за время службы.
— Детей у вас сколько?
— Мертвые считаются?
— Нет.
— Тогда нисколько.
— Вы работаете или на пенсии?
— Пенсия по инвалидности. Я не могу работать: говорила же, что почти ничего не вижу.
Ещё одну женщину мы поймали на лестничной клетке. Она торопилась на работу, но согласилась впустить нас внутрь, чтобы я опросила соседей. Захожу – на все помещение играет Джастин Бибер. Иду на звук, думаю: «Наверное, здесь живет девушка или парень. Они-то точно не откажут». Стучусь. Говорю, что переписывать население пришла. Музыка притихла, и противный старушечий голос кричит: «Если мне будет надо, я найду, где переписаться. И вообще, кто вас сюда впустил?!» Начинаю ее успокаивать словами, что дверь была открыта, и я пришла исключительно по работе.
Не получив ответа, стучусь в другие комнаты. Из одной вышла девушка лет 20, но переписываться отказалась, сославшись на отсутствие бабушки, которая и зарегистрирована в этой комнате.
Тут девушке позвонила соседка, только что прогнавшая меня. Это было понятно по крикам, перебивавшим Джастина Бибера. Полминуты спустя я увидела ее лично. Это была женщина лет 50 в халате. Соседки начали переговариваться, рассуждая, кто меня впустил. «Скорее всего, это Валя», — предположила девушка. «Значит так: сейчас гоним этого переписчика в шею, — женщина показала на меня, — а Вале п**** после работы дадим». Я незамедлительно поспешила уйти, решив, что потрясений на сегодня хватит.
День седьмой, 3 ноября
Через неделю я уже просто заставляла себя ездить в Северный и переписывать людей. Мне не открывали двери, многие отказывались, но контролёр не разрешал ставить отказы: вдруг потом захотят переписаться. На меня ругались и прогоняли. Процент выполненной работы полз медленнее черепахи. За неделю я переписала всего 13 % своего участка. Поэтому, когда мои одногруппники Настя и Максим попросили взять их с собой попереписывать, я была не против.
Мы разделились. Одногруппники пошли направо к квартирам 1-16, а я налево к 17-32. Я дала Насте манишку и листы с вопросами, а себе оставила удостоверение и планшет. Как и в предыдущие дни мало кто вообще подходил к двери. Но тут в 21-ой квартире мне повезло. Я быстро переписала женщину, которая мне открыла. Она дала наводку, кто может быть дома и постучалась к соседке. С ней начались проблемы. Во-первых, соседка боялась коронавируса, поэтому мы стояли на расстоянии и в масках. Во-вторых, у неё была своя точка зрения на всё происходящее, и она упорно мне её доказывала. «Перепись населения! Не, ну это ж надо какие мерзавцы! Вначале они мир заразили, а теперь переписывают! Ведь вы думаете это просто так? Нет, это настоящий геноцид. Они специально этот вирус выпустили, чтобы население уничтожить. Расстрелять их за это нужно! А теперь вот эту перепись придумали. Зачем, как вы думаете? Да чтобы узнать, скольких ещё угробить нужно!» Она полчаса распиналась, а мне оставалось только слушать и соглашаться, вклинивая при этом вопросы переписи. Делать это становилось всё труднее и труднее, потому что в квартире было жарко, а в маске было трудно дышать. А женщина всё говорила и говорила. Наконец ей надоело, я быстро заполнила недостающие графы, попрощалась и пожелала ей здоровья.
Через полчаса мы встретились с Максом и Настей во дворе. Я переписала где-то человек пять. Ребятам повезло больше. Совместными усилиями у нас за этот день набралось 13 человек! За три недели переписи это рекорд, который, к сожалению, не удалось побить. Мы сели на лавочку и начали вбивать результаты ребят в планшет.
Тут Макс стал рассказывать про их «приключения»: «Мы зашли в квартиру, женщина переписалась в общей кухне. Тут мимо прошла ещё одна. Она собиралась выйти покурить. Мы с Настей представились, предложили переписать её. Она ответила: «Хорошо, давайте, только мужа позову. Муж же тоже нужен. Вы только простите, он у меня бухой. Второй день в отпуске, отмечает». Настя сказала, что ничего страшного. Открывается дверь. Мужчина вышел еле-еле, держась за стену. И тут же начал задавать вопросы: «Вы кто такие? Чего вам здесь надо?» Жена принялась его успокаивать, целовать, объяснила, что мы пришли их переписывать. И тут его понесло: «О, вы от Владимира Владимировича! Расскажите ему, что я в Афгане побывал, повоевал немножко, а сейчас вот как-то ***** всё!» Жена вновь принялась его успокаивать. А он опять: «Ну что Владимир Владимирович просил нам передать?!» Тут я начал ему объяснять, что мы с ним не контактируем. Дали задание — выполняем. Но он всё продолжал давить: «А как вы вообще попали сюда? Вы знаете, что заходя в чужую квартиру, вы можете отсюда и не выйти? Вас здесь могут сжечь!» Я, честно, опешил, — признался Макс. — Не знал даже, что ему сказать. А Настя продолжала задавать вопросы. По ходу мы узнали, что оба работают сейчас в супермаркете, что у мужчины первый отпуск в его жизни, а ещё, что они ждут ребёнка».
После таких потрясений Максим и Настя больше не просились со мной переписывать население.
День одиннадцатый, 7 ноября
В этот день возле подъезда 68-го дома сидели двое мужчин — один пожилой, беззубый, с безучастными глазами и со скрученным в рулет ковром, а второй — средних лет, высокий, худой, в очках, с растрёпанными волосами и неухоженный щетиной. «Лёгкие жертвы», — подумала я и направилась к ним. Высокий мужчина здесь не жил, делал ремонт. А вот мужчина с ковром не смог мне отказать и переписался. Невдалеке стояли мусорные контейнеры, а между ними — покосившийся вентилятор, который бережно был оставлен. Пока я задавала вопросы, худой встал и пошел к мусорке. Пока он нес вентилятор, у него оторвалась стойка и упала на асфальт. Мужчина безмятежно ее поднял и удовлетворенный уселся на прежнее место, начал нажимать подряд все кнопки. Сказал, что вещь хорошая и ещё пригодна для использования. Переписала жильца, и оставила эту парочку сидеть с ковром и вентилятором.
В третьей квартире нам открыл интеллигентного вида мужчина. Он первый, кто не просто пригласил меня в свою комнату, но и предложил чаю. Отвечал на вопросы охотно, рассказывал о своей жизни. А потом проводил к 89-летней бабушке, которая жила в первой комнате. Она переписалась и поинтересовалась, зачем это всё? На такие вопросы у меня были чёткие указания, что отвечать: «Для улучшения социального состояния страны». Тут бабушка оживилась: «Это правильно. Вы запишите, у моей внучки нет жилья, муж отобрал. Он её избил. Три ребра сломал. Она от него ушла. И вот квартиру себе приватизировал, негодяй. А у неё ничего нет. Запишите, пожалуйста!»
Эта бабушка была не первая, кому я ответила «для улучшения социального состояния». Люди либо смеялись, либо отмахивались, либо начинали ругаться. Никто не верил, что что-то изменится. Да и как тут верить? Когда записывала ответы на вопросы подметила: есть те, кто живут в этой общаге с рождения. Есть те, кто не с рождения, но уже очень долго, с 70-х годов прошлого века. Много одиноких женщин в возрасте, у которых никогда не было ни мужа ни детей. Но ещё больше тех, кто в этой комнатушке проживает вместе со взрослым 30-летним сыном.
Одна из переписываемых сказала: «Я всю жизнь работала на заводах, которые производят бытовую химию: сначала на одном, потом на другом, дышала этими химическими парами, надеясь, что хоть на пенсии смогу пожить. И вот что я имею! Комнату 13 квадратов еле выкупила! Ни о ком наше государство не думает!» Да, при такой жизни сложно поверить, что перепись населения что-то сможет изменить. Я и сама точно не знала, зачем это всё делаю. Единственное доброе дело — это общение. Многие подолгу со мной разговаривали, задерживали, рассказывали о своей жизни. А я слушала. Мне давали советы, и чаще всего говорили: «Девушка, о пенсии нужно думать уже сейчас, в вашем возрасте».
День двенадцатый, 8 ноября
«Sims4» в реальной жизни
Через какое-то время такие листы выдали всем переписчикам на нашем участке и сказали: «вбивайте данные, что есть силы!» Больше из дома выходить не пришлось. Естественно, я не стала ортодоксально вбивать данные, которые были у меня на бумажке, а придумала им имена и «историю». Единственное, что осталось не искаженным – это данные, записанные ранее: пол, год рождения и комната, в которой зарегистрирован человек.
Екатерина КОСТРОВА
Фото автора
0 комментариев