Это все, что останется после меня

Что такое одноэтажная Россия? Небольшие старинные города и веси, затерявшиеся на бескрайних просторах нашей Родины. Им, небольшим, потерян счет. О них очень редко говорят по телевизору. Жизнь в них давно уже не течет рекой. Разве что ручейком. Но это те негромкие места и местечки, в которых до сих пор русским духом пахнет. Экспедиция «P.S.-5 сов» отправилась сегодня в один из таких городов одноэтажной России. Чем живет город N? Читайте наше онлайн-расследование

Городок Задонск — 9 631 житель по переписи 2016 года. В 2000 году жителей было на 2 000 больше. От Воронежа — 80 километров, от Липецка — 60. Расположился вокруг четырех монастырей. В XIX веке открытие святых мощей святителя Тихона Задонского стало основой городской экономики. Сервисом вокруг туристов и паломников живет городок и в наше время.



Мы в Свято-Тихоновском Преображенском женском монастыре, что почти в десяти километрах от Задонска. Место для города – символичное. Останавливаемся возле ворот. Много людей и заповедная тишина – святое место. Паломники едут сюда со всех концов.



В церковной лавке Любовь рассказывает нам историю святого места:

— В Задонске жил мужчина. В городе было шумно, и это мешало молитве. Он приходил сюда, в этот лес, и молился здесь. Звали его Тихон. Тихон Задонский. Когда молишься, Господь тебя слышит. Стали твориться чудеса. Забил источник. Вон он, видите? Люди стали сюда приходить. Больные шли, чтобы исцелиться. И исцелялись! Здесь исцеления «страшные» идут! Когда тут люди купаются, такие крики стоят! Страшно. Такие чудеса, вы бы видели!.. Этого не описать. Источник закапывали, когда гонения были. А он все равно живёт. Потом построили купель. Летом тут тысячи людей.

Любовь нам дарит брошюру о монастыре. Лицо женщины – светлое, вдохновлённое. Рассказывает с жаром, истово (на грани фанатизма?) веря в свои слова:

— Носите всегда кресты. Кто не носит? Если креста нет, то всё. Может влезть вот эта нечисть. И с вами такое будет происходить! Поживите в монастыре. Всё сами увидите. У нас и мальчик бесноватый есть, и девочка, которая кричит, хрюкает, пищит. Страшно! Вот у тебя, девонька, нет креста. Почему?

— Скажу вам больше — я вообще не крещёная.

— Ах, не дай Господи! – Любовь разводит руками. – Покрестись! Что тебе стоит? Твоё имя даже на небе не записано. Ты никто на Земле…

Мы сидим возле купели под впечатлениями от разговора с Любовью. Внезапно она появляется вновь и несёт нам ещё одну брошюру:

— А эта книга – о Тихоне Задонском! Почитайте, всё и узнаете. Я дарю её вам.

– Скажите, а вода в купели была всегда?

— Два года назад не было, — отвечает Любовь. – Здесь ходили пьяницы, хулиганы… Из-за грехов наших воды не стало. Но мы молились и отмолили. Вода снова появилась. Молитесь! Вода у нас сильная очень – потому что намоленная. И кресты носите. У нас мужчина один купался без креста – утонул и почернел.
Мы хотели сделать фото Любови возле купели. Но наша собеседница напрочь отказалась:

— Нам на территории монастыря не полагается.

И в шутку добавила:

— Не фотогеничная.

И думаешь про себя: что же останется после нас? Источник животворящий? Доброта, растворившаяся в других людях? Или даже фотографии не останется?..





Выходим из автобуса. Пахнет жасмином и горячей скошенной травой.

— Подайте!..

На подножке монастырской лавки сидит женщина в голубой футболке, джинсах и старых ботинках, которые выглядят, как мужские. У неё очень короткие волосы, на голове — джинсовая кепка с выцветшим рисунком из чёрных звёзд. Кожа — сильно загорелая, карие глаза — большие, с длинными ресницами. Она улыбается уголками губ, смущенно и немного по-детски.

Женщина рассказывает, что живет в больнице-интернате при монастыре.

В разговор вступает пожилая сестра в облачении и очках, которая сидит за лавкой:

— Их 800 здесь. Привозят отовсюду. Врачи их лечат, — она говорит тихим, усталым голосом.

К просящей подходит ещё одна сестра, помоложе первой. Ее зовут Люба.

— Я ей говорю, я из детского дома, — обращается нищая к сестре Любе. — Я у ней прошу подаяние, а она не даёт, — объясняет она, кивая в мою сторону.

— Она бездомная, — говорит мне сестра. У неё энергичная, быстрая речь, и с таким как бы объясняюще-снисходительным оттенком. — Государство ее обмануло, ей ни квартиры, ничего не дали, она бездомная, так что можете подавать.

— Квартиру не дали?

Сестра Люба кивает:

— Ничего нету. И она не пьёт. Мы ее жалеем все вместе.

Я расстегиваю сумку, выгребаю из отдела с деньгами всю мелочь, сажусь на корточки и высыпаю в загорелую ладонь протянутой руки.

— Она не пьёт, она у нас хорошая, бутылки вон выставляет… — продолжает сестра.

Недалёко от лавок стоит палатка. В ней — куча пятилитровых пластиковых бутылок для воды из местного родника. Каждая стоит 40 рублей.

— Как вас зовут?

— Лена, — отвечает девушка. В голосе мне слышится робкая, вопросительная, непонимающая интонация; как будто ей никогда не задавали этот вопрос.

— Леночка, да, Лена, прекрасное имя какое — Лена, — снова вступает сестра Люба. — Выкинули ее, она грудная была. Выкинули, как собаку.

— Елена Прекрасная, — тихо произносит пожилая сестра, сидящая за прилавком.

— Можно вас сфотографировать?

— А что меня фотографировать? — опять удивленно произносит Лена, поднимая на меня свои большие глаза.

— Да конечно фотографируйте! — сестра Люба бросает взгляд на наш фотоаппарат, не переставая перебирать именные иконки (10 рублей). Иконки ровными рядками стоят в большой картонной коробке, которую она только что вынесла из кладовки. — Фотографируйте, что же нет. Она же не пьяница, не алкоголичка. Вот она — заболела, ходит-побирается, сама себе пропитание добывает.

Выбираю ракурс, настраиваю фотоаппарат.

— Лена, красиво улыбайся. Только зубы не показывай! У неё нету зубов, — объясняет мне сестра. — Она не знает, на что вставить зубы ей.

Наконец делаю пару фотографий, благодарю бездомную, встаю с корточек.

— Сделала? — спрашивает сестра Люба. — Покажи. Ну-ка? Красавица! — улыбается она. Кто подумает, что ты бездомная? Никогда! Девочки, а вы откуда?

Отвечаем, что из Воронежа.

Сестра Люба устанавливает коробку с именными иконками на прилавок. Услышав, что мы с журфака, радуется:

— Они будущие журналисты! Репортаж напишут про нас.



В Задонске, как в любом мало-мальски просвещенном городке, есть свой Краеведческий музей. На этом можно было поставить точку, но не в нашем случае. Еще в Задонске есть Музей прессы. Называется «Антресоль». Появился он из-за неугомонности местного журналиста, а по совместительству единственного сотрудника музея на общественных началах Александра КОСЯКИНА. Именно его жизнь в постоянном творческом экстазе и каждодневный поиск сотворили это нечто. Нечто, расположившееся на двух этажах, нечто, где разворачиваются панорамы значимых вех российской истории. Правда, одна оговорка: зал эпохи раннего Путина еще не открыт.

Создатель, обладающий потрясающим чувством юмора и вкуса, воспроизводит как трагические моменты истории, так и забавные. Воспроизводит наглядно: при помощи манекенов. Например: время сталинских репрессий представлено нескольким инсталляциями. Здесь судебная тройка, муки ужаса на лицах обреченных, тюремные надсмотрщики. Но в то же время над тройкой как дамоклов меч возвышается плакат с надписью: вы следующие. В музее нет ничего случайного и даже, казалось бы, незначительная деталь плотно вплетена в историческую канву и вырвать ее из контекста невозможно.

Значительную часть экспонатов музея представляют собой так называемые фейки: здесь и гвоздь художника Павленского, и усы Пескова. Острые политические и социальные конфликты тонко обыграны, эдакими 3D-карикатурами. Их очень много, наверное, потому, что многое в нашей жизни требует, чтобы над ним посмеялись.



В обыденной жизни музея существует множество проблем. Здесь и непонимание, и палки в колеса. Но самое главное: проблема, собственно, признания музея музеем. Уже несколько лет этого сделать не получается. Но как же так? Неужели уголок истории и культуры не представляет для города ценности? Он же не фейковый, как некоторые его экспонаты, а вполне реальный. Но несмотря на все чинимые препятствия, музей жив и продолжает динамично развиваться.

— Вот нежданно-негаданно гонорар от Касютина из «Журналистики и медиарынка» получил, — улыбается Косякин, — целых три тысячи. Куплю на них краски, гвоздей…

Как он рассказывает — отдельный рассказ — с большим желанием, с тонкой иронией, с обаятельным мальчишеским азартом.

— Не обессудьте, тут пыль… Но я всем говорю, что она историческая!

Любопытно или даже символично, что Косякин создал Музей прессы в Доме быта, в помещениях, где раньше находилась прачечная.

— В музее 100 манекенов! Я с себя и со всей семьи последнее снял, чтобы их нарядить, — смеётся Косякин.

Когда мы входили в музей, к нашей группе пристроился какой-то мужик в выцветшей майке, спортивных штанах и с большими сумками в обеих руках. Оказалось, из соседней деревни, с рынка что ли шел.Так он и ходил вместе с нами по музею с этими сумками, чуть ли не раскрывши рот от удивления. Заглядывал за плечи впередистоящих, внимательно слушал — очень ему все было интересно.

— Нравится? – заговорщицки спрашиваем мы, как будто нас вдруг объединила общая историческая тайна, за раскрытием которой мы и наблюдаем.

— Ага… — расплылся незнакомец в улыбке.





— Шестой? — кивает она на мой телефон.
— Ну да.

— Максимка, посмотри, да они все в айфонах! В «Ютуб» скинете, как правильно огурцы подвязывать. Помочь не хотите? — смеётся кареглазая и черноволосая инокиня Парфения, орудуя бечевкой как бывалый морской волк.
Мы стоим посреди уходящего в закат образцового огорода с ровными грядками и рядами яблонь. За спиной — аскетичная монастырская стена.

— Нам уезжать уже нужно, пять минут осталось.

— Если захотите помочь, записывайте мой номер: 8-980-251-46-97.

— А у вас тут только огурцы?

— Огурцы, помидоры, лук…

— А можно вас на фоне них сфотографировать?

— Лучше сфотографируйте, как он мне помогает, — кивает Парфения на пухленького мальчика лет 13, который растянулся рядом с нами на светоотражающем коврике. Это её монастырский брат, как и стоящий без дела Максимка.

— И вы сами со всем справляетесь?

— Паломники бывают со всего мира. Помогают, живут у нас. Рук всё равно не хватает, но мы справляемся. Я сама из Петербурга. А вы откуда?

— Из Воронежа.

— Приезжайте! Мы ищем таланты, — смеётся похожая скорее на развесёлую казачку, чем на инокиню Парфения и оборачивает бечёвкой следующий огурец, который вырастет для одной из ста сестёр Свято-Тихоновского Преображенского женского монастыря.



На здании вывеска: кинотеатр. На двери афиша формата А4. Показывают «Приключения Петрушки» и «Дивергент». С осторожностью входим внутрь… Помещение больше напоминает турфирму: стенды с фотографиями местных достопримечательностей, стол с брошюрами и картами Задонска. Но никаких людей, поэтому идём в следующую комнату. И действительно, зелёным по белому написано: туристско-информационный центр. Тут уже стоит объясниться.

После монастырей и музея мы решили отправиться на поиски местной молодёжи. Как ни крути, история и жизнь города не в экспонатах, а в людях. И если представить город как некий живой организм, то молодёжь — его сердце (уж простите за такое сравнение). Прочесав местный парк и несколько улиц, мы наткнулись на «Кинотеатр». «Здесь мы точно найдём молодёжь», — пронеслось в голове. Однако вместо неё встретили Викторию (и вряд ли это было победой, но все же). Мы решили пообщаться.

Виктория — работник местной туристической фирмы, что находится в одном здании с кинотеатром. По её словам, город живёт и дышит туристами:

— Летом здесь очень много приезжих. Статистики за июнь ещё нет, но обычно они заполняют город почти на 100 процентов. Например, самое популярное место — гончарная мастерская.

Пытаемся узнать про местных жителей. Чем живут они, в частности молодёжь. Виктория продолжает рассказывать про экскурсии. Видимо, как учили. Наконец удаётся узнать кое-что кроме.

Оказывается, молодых людей в городе почти нет. Все они стараются уехать в города покрупнее. Здесь же все чаще встречаешь людей пожилых, детей с их родителями. Дети, кстати, основная аудитория кинотеатра. Поэтому большинство фильмов на афише: 0+. Но чаще всего кинозал пустует. Как и в этот раз. Сюда бы посадить манекенов из музея прессы…





Задонские улицы немноголюдны. Да и машин практически нет. Средоточие города — Рождество-Богородицкий монастырь. Проходим мимо его стен. Взгляд падает на одиноко сидящего мужчину лет пятидесяти. Кажется, время возле него замерло. Крепкий. Длинная седая борода, глаза спрятаны под темными очками, волосы завязаны в пучок. Подходим.

— Павел, — представляется он, — охранник монастырской территории.

В Задонске живет 10 лет. Родом с Северного Кавказа. Казак. Атаман. А в город пришел крестным ходом. Планировал на три дня.

— Почему остался? Это необъяснимо.

Павел — бывший военный. Пехота, разведка. Чеченская война.

— На войне неверующих нету. Ехали мы в одну из командировок. Один среди нас некрещеный был. Остановились возле храма. Выходит старостиха. Образок святителя Николая снимает, дает товарищу: «Вернешься — покрестишься». Что ж вы думаете? Снайпер ему пулю в висок. Пуля выходит через челюсть, выбивает зубы. Он — живой.

У самого Павла после войны появились серьезные проблемы со здоровьем.

— Позвоночник, спина.

Приехал сюда, начал ходить на источник:

— В трудных ситуациях мы всегда обращаемся к Богу. Так в нас заложено.

Восстановился, чувствует себя гораздо лучше.

Павел в разводе. Дети его уже выросли, живут за границей.

— Был тут один случай. Останавливается у монастыря машина. Крутая. Мильонов за десять. На помазанье попадает. Выходит мужчина, подходит к владыке. Задает вопрос. Тот отвечает немногословно. Мужчина отходит и говорит сам себе, вслух: «Елки палки! Я 20 лет искал ответ, а этот дед с бородой развязал мне внутри узел одним словом!»



— Задонск — это семья. Я иду по городу — всех людей знаю. Кто-то тебе улыбнется, кто-то что-нибудь расскажет. А как тут красиво!

Елена Дмитриенко — начальник отдела культуры администрации Задонска. Светится, когда говорит о своем городе:

— Никогда не променяю Задонск ни на один мегаполис!

Елена Анатольевна родилась в Воронеже. Училась в Ельце на учителя начальных классов и большую часть жизни провела в Задонске. Здесь она знает все: каждый музей, каждый парк, каждый собор.

— Представляете, не могу назвать свое любимое место в Задонске!

Там, где жители города и туристы отдыхают, Дмитриенко работает:

— Я не могу расслабиться в культурных местах Задонска — всегда обращаю внимание на недочеты.
Несмотря на любовь к родному городу, Елена Анатольевна любит путешествовать. Но только по России:

— На следующей неделе еду на Урал.

В Задонске нет обязательного лицензирования экскурсионной деятельности. Как, например, в Петербурге. В Задонске каждый день можно наблюдать за тем, как приезжают экскурсионные группы. Кто их привозит? Неизвестно. Платят ли они налоги? Нет. Левый заработок.

— Иду как-то по территории собора, — рассказывает Дмитриенко, — и слышу, как экскурсовод рассказывает, что на этой площади чуть ли не людей казнили. Они понапридумывают ярких историй, а правду не расскажут, —
Дмитриенко печалится, переводит взгляд на свой стол, заваленный бумагами.

— Нет. Не все так плохо. Летом столько людей приезжает, что номера в гостинице надо бронировать хотя бы за месяц.


Манекенов в Музее прессы больше, чем людей на улицах. Александр рассказывает про свои экспонаты живо и бодро, на посетителей смотрит с надеждой. Понравилось ли? Расскажут ли друзьям? Приедут ли новые делегации? С надеждой смотрит на людей и Елена Прекрасная, расставляющая баклажки у святого источника. Виктория, работница туристическо-информационного центра Задонского района, жалуется, что молодежь природой интересуется мало и уезжает из города, а хочется, чтобы приезжали и оставались. И оставляли что-то после себя.



И вроде на дворе конец июня, лето в самом разгаре, а на улицах Задонска безлюдно. Может время не то, а может, мы их, людей, просто не заметили.

В нерасторопном июньском мареве Задонск лениво дремлет, поблёскивая куполами монастырей. Это ли всё, что осталось? Что возьмем мы с собой?

Текст и фото экспедиции Летней школы журналистики имени Ю.П. Щекочихина журфака ВГУ: Алина МОРОЗОВА, Елена ВОРОБЬЕВА, Алена ВОРОБЬЕВА, Павел ПОНОМАРЕВ, Дмитрий ЗЕЛЕНИН, Анна ФИРСОВА, Елизавета ЗОЛОТУХИНА, Ксения САФРОНОВА, Анастасия БЕЛЫХ, Илья МАКАР, Юлия ДИДЕНКО, Юлия МАЖАРИНА, Андрей ЗОЛОТУХИН