Слова для Учителя

Журфак = Кройчик

«В это трудно поверить – не стало Льва Ефремовича Кройчика. Зная о его болезни, мы верили: он сможет ее преодолеть. Он всегда считал, что жизнь творческого человека – преодоление. Поэтому работал за письменным столом, пока рука могла держать карандаш.

Ушел из жизни человек, без которого невозможно представить факультет журналистики ВГУ, университет в целом, культурную жизнь города. Практически все воронежские журналисты – его ученики.

Ярославец по рождению, Кройчик был воронежцем по призванию. Воронеж стал знаковым городом в его биографии. Поступив на историко-филологический факультет ВГУ в 1954 г., он навсегда связал свою жизнь с университетом. Впоследствии в «Опыте автобиографии» (2004 г.) он написал: «Городу и университету я обязан всем – своими учителями, своей работой, своей семьей. Своей судьбой».

Здесь все совпало: Время – хрущевская оттепель; Город – с мощными культурными традициями; Университет – с демократичной атмосферой и сильным научным потенциалом; Кройчик – с невероятной жаждой самовыражения. Студенчество было бурным: жил, по его собственному выражению, «взахлеб». С удовольствием слушал блестящие лекции А.Б. Ботниковой, В.И. Собинниковой, П.А. Бороздиной, П.Г. Богатырева, А.М. Абрамова, С.Г. Лазутина… Четырежды выезжал на целину в составе сельхозотрядов, читал стихи на ежегодных Днях поэзии ВГУ, выходил на сцену во время знаменитых «Университетских весен».

После окончания университета Л.Е. Кройчик, уже семейный человек (женился в июле 1959 г.), почти три года проработал в районной газете «Пламя» в небольшом городке Шебекино Белгородской области. В университет он вернулся в 1962 г., поначалу работал ответственным секретарем многотиражной газеты, а с осени следующего года – преподавателем кафедры советской литературы. Под руководством В.П. Скобелева написал и защитил в 1968 г. кандидатскую диссертацию «Беллетризованный фельетон 20-х – начала 30-х годов (В. Катаев, А. Зорич, И. Ильф и Е. Петров)».

По фактам биографии Кройчика можно воссоздать историю рождения и развития факультета журналистики. Вначале на филологическом факультете только три преподавателя вели журналистские дисциплины: В.В. Ситенко, Г.В. Антюхин и он. В 1968 г. создается дневное отделение и кафедра журналистики при филфаке (заведующий кафедрой Б.В. Кривенко). Вместе с Г.В. Колосовым (возглавлял кафедру и отделение с 1974 г.), Б.В. Кривенко, Г.В. Антюхиным, М.И. Стюфляевой он принимал активное участие в преобразовании отделения журналистики в факультет. В 1985 г. появился новый, тринадцатый по счету, факультет в ВГУ – факультет журналистики.

В 1989 г. Л.Е. Кройчик стал первым избранным деканом факультета (оставался на этом посту до 1994 г.); в этом же году он возглавил кафедру истории журналистики, на которой с удовольствием трудился до последних дней своей жизни. Деканская «пятилетка» оказалась непростой, главным делом для него стало претворение в жизнь концепции создания демократического факультета. Особо выделял Лев Ефремович в своей деканской практике создание и сохранение особой факультетской ауры. Он всегда был убежден в том, что студент, прошедший школу воронежского журфака, в принципе не может быть плохим человеком. Он может быть разным: умным и не очень, простым и сложным, но только не плохим. Факультет журналистики ВГУ для Кройчика – это явление генного уровня.

Ему всегда была важна работа непосредственно в аудитории. Он был интересен студентам не только как носитель определенной информации, но как личность. Его лекции – это всегда спектакли, драматургию которых движет мысль, подающаяся нестандартно, артистично.

Все годы работы в вузе Лев Ефремович жил активной научной жизнью. По его книгам училось не одно поколение студентов: «Современный газетный фельетон» (1975), «Поэтика сказа» (совместно с Е.Г. Мущенко и В.П. Скобелевым, 1978), «Поэтика комического в произведениях А.П. Чехова» (1986, монография легла в основу его докторской диссертации в 1993 г.), главы о творчестве Чехова в книге для учителя «Русская литература ХIХ века: Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, А.П. Чехов» (1996), в учебном пособии «Русская литературная классика ХIХ века» (2003), глава «Система журналистских жанров» в учебнике «Основы творческой деятельности журналиста» (2000), «Неуловимый Чехов: этюды о творчестве писателя» (2007) и др. Научных трудов набралось более двух сотен. Он всегда щедро делится идеями с молодыми преподавателями, руководил многочисленными аспирантами (выпестовал 13 кандидатов и 2 докторов наук).

Лев Ефремович умудрялся активно сочетать теорию и историю публицистики с журналистской практикой. Он был ведущим литературным и театральным критиком Воронежа, публиковался во многих воронежских изданиях. С удовольствием работал 15 лет в газете «Воронежский курьер», с 1993 г. по 2000 г. возглавлял отдел культуры этого издания. Практически в каждом номере появлялись его публикации – интервью под рубрикой «Тет-а-тет», фельетоны под рубрикой «Сто строк в конце недели» (вышли отдельной книжкой в 1997 г.), рецензии на выходящие книги под рубрикой «Сигнальный экземпляр».

Жизнь Льва Ефремовича ни в студенчестве, ни в зрелые годы невозможно представить без художественной самодеятельности. Он всегда был неизменным участником всевозможных факультетских вечеров и капустников. Кроме того он стал одним из «отцов-основателей» Театра миниатюр ВГУ и 16 лет был его художественным руководителем. Каждый спектакль становился событием не только в масштабах университета, но и в культурной жизни города: «Записные книжки» (по И. Ильфу), «Требуется монарх», «Парадокс», «Голубая книга» (по М. Зощенко), «Шинель» (по Н. Гоголю)…

Лев Ефремович заслужил славу университетского Нестора, став летописцем истории родного вуза и факультета. В 1984 г. он выпустил книгу очерков о бойцах и командирах студенческих строительных отрядов «Своя планета», стал составителем книг «Университет в солдатской шинели» (1985), «Рожденный революцией: Даты, воспоминания: 1918 – 1988 (1988), «Была бы Родина…» Воспоминания. Документы. Дневники. Письма: Воронежский университет в годы Великой Отечественной войны» (1995), «Университетская площадь: Очерки. Воспоминания» (1998), «Интернациональная радуга ВГУ» (1998). Интервью с преподавателями и студентами разных поколений вышли в двух книгах «Alma mater» (2004 и 2009). К 50-летию подготовки журналистских кадров в ВГУ он составил замечательный сборник «Дом, который зовут журфак» (2011), к 100-летию ВГУ – «Главный корпус: сто имен в судьбе Воронежского университета» (2018). А статьи в журналах и альманахах трудно перечислить…

У Льва Ефремовича было немало наград: медаль «За освоение целинных земель» (1965), дипломы «Лучший театральный критик» (1996, 2000); лауреат «Золотого фонда Воронежской области» (номинация СМИ, 2004); заслуженный работник высшей школы (2008) и др. Но выше всех наград и званий он ценил любовь студентов и коллег.

Несколько лет назад студентки, беседуя со Львом Ефремовичем, задали ему вопрос: «Журфак плюс Кройчик равняется?» Он скромно ответил: «Журфаку без Кройчика». Сегодня особенно заметно, что факультет без него – неполный.

Лев Ефремович совсем немного не дожил до своего юбилея. 26 мая ему исполнилось бы 85 лет. А в июле он мог бы отпраздновать бриллиантовую свадьбу с Ритой Николаевной, ставшей для него не только женой, но и другом.
В издательском доме ВГУ скоро выйдет книга воспоминаний Льва Ефремовича».

Он был олицетворением оттепели, театра кабаре, принципов Таганки и Брехта

«Печальный вечер трудного дня. В Париже умер старший коллега, легендарный Дмитрий Савицкий. В Воронеже умер мой первый декан, то есть декан журфака ВГУ. Сын врачей и отец доктора, один из лучших специалистов по Чехову в стране, он изменил мою жизнь тем, что принял на работу почасовиком 28-летнюю девицу, врачиху, у которой не было филологического резюме и образования. Лев Ефремович позвал меня на собеседование (разумеется, после эмоциональных рекомендаций товарищей) и сообщил, что ему как раз не хватает спецкурса по психоанализу)) и мы рискнули. Опускаю детали этого многолетнего приключения, оно было чудесным, бедным и веселым.

Они составляли великую троицу старших в моей бедной позднесоветской молодости, когда на спектакли Театра Миниатюр в воронежском универе ломились толпы. Они были олицетворением оттепели, театра кабаре, принципов Таганки и Брехта. Они — это Кройчик, Вадим Кулиничев и Александр Смирнов. Там есть еще пара великих покойных и пара живых в Америке. С ними можно было обсуждать практически все, от польской Солидарности до личной стратегии жизни при совке.

При этом диалог, монолог или полилог, культура общего и частного разговора, был таким же мощным переживанием как одинокое чтение Шекспира. Это великое умение старших слушать мелких, это внимание к малейшему проявлению живости характера и таланта молодых, эти вопросы по существу молодого наглого организма, незабываемо.

Думаю, что не ошибусь, если скажу, что Лев Ефремович сделал многое и для большого театра Михаила Бычкова, и для Платоновского фестиваля в городе в смысле внимания города и его граждан к этой эстетике и культурной политике. У Льва Ефремовича, как и у упомянутых мной старших коллег Кулиничева и Смирнова, была невероятно четкая оптика различения добра и зла в быту и современной политике и культуре. Не могу это лучше объяснить. Шекспир и Чехов. Мораль защиты слабых и высокий вкус. Понимание того, из какого материала делается трагедия, и какой структурной ценой».

Профессору Льву Кройчику

«Не будем нарушать
Традиций,
Я розу Вам приду вручать:
Чтобы приникнуть, поклониться,
Услышать «Светенька» опять.
Вы по блокнотам заклинания
Нам завещали собирать,
Все выполнили,
В айкоробочке
Конца и края не видать:
Заметкам, мыслям, изречениям,
Историям,
Схваченным мазком,
Друзьям друзей, словно в милиции:
Чем занят, телефон и дом;
Вот говорят, что мы провинция,
Ефремович Лев,
Они о чем?
В тех стопках книг,
Пусть электронные
Все больше,
Землю обойдем.
Нет, женщине
Быть журналистом
Не дело,
Честно вам скажу,
Пусть вопреки
Всем обстоятельствам —
Жить человеком —
Проношу!
И благодарность
с розой
Искренне
С поклоном
Низким
Каждый раз,
Не стоит
Нарушать традиции —
Ругайте и любите нас!
19 ноября 2011

Светлана Баженова (Эс Вэ)

ps: после выступления на сцене Вы обращались в зал и посвящали все свои открытия и победы жене. Она вставала, и мы, девчонки, аплодировали вашей любви, аплодировали с восторгом, с мечтой любить именно так! А ещё на выпускной Вы пожелали нам сложного пути. И мы точно знали «зачем».

Вы искренне радовались, когда мы не оставались жить в Штатах после своих «ворк энд тревелов», ведь здесь каждый из нас нужнее. Мы давно сами стали учителями для других, а Вы все ещё нужны нам».

Кройчик любил Ярославль нежно и трепетно

«От нас ушел Лев Ефремович Кройчик. Блестящий преподаватель, украшавший Воронежский госуниверситет своими мыслями, идеями, своей силой духа. Интеллектуал. Профессор, внесший огромный вклад в развитие современной теории журналистики.

Человек, учивший меня мыслить и писать. Руководитель моей дипломной. Наставник, взявший за руку и приведший на кафедру Ярославского педуниверситета преподавателем основ творческой деятельности журналиста.
Кройчик любил Ярославль нежно и трепетно — здесь прошли его детские и юношеские годы. И отдавал сыновний долг: приезжал читать лекции студентам-журналистам, помогал музею истории города с экспонатами (его отец был первым донором в Ярославле)…

Он ушел от нас, но останется с нами — такие люди живут на планете Земля во многих поколениях своих учеников. И их детей, внуков.

Он всегда говорил, что самое ценное на Земле — человеческая жизнь. И прожил свою, относясь к ней как к драгоценности: ограняя полученное с рождения всем тем, что составляет вершину человеческого духа».

Иногда мне кажется, что я не факультет журналистики заканчивала — театральный вуз

«Плачу. Сегодня умер лучший из преподавателей кафедры истории журналистики ВГУ Лев Ефремович Кройчик. Руководитель нашего Театра Миниатюр. Народного театра ВГУ. Он ставил в молодежном театре «Голубую книгу» Зощенко, рассказы Чехова, Ильфа и Петрова. Мы с нетерпением ждали вечерние репетиции, и день был не день, если вдруг репетиция отменялась. Иногда мне кажется, что я не факультет журналистики заканчивала — театральный вуз. Кройчик привлек нас, своих воспитанников, в киноклуб, где по бесплатным билетам мы смотрели фильмы из Золотого фонда страны и устраивали потом дискуссии, писали рецензии. Моя первая рецензия была на кинофильм «Солярис» Тарковского.

Уроки Кройчика были для нас уроками жизни, уроками человековедения. Уроками любви к человекам.
Мир осиротел на одного очень хорошего педагога. Мы, его воспитанники, по цепочке передаем эту грустную весть в социальной сети и, глубоко сочувствуя его жене Маргарите, обнимаем ее в виртуальном пространстве. Мы рядом!»

Король Лев

«Умер Лев Кройчик. Легендарный человек, патриарх воронежской журналистики, как бы пафосно это ни звучало. Академичный, консервативный и в то же время всегда современный и актуальный. На расстоянии вытянутой руки мне приходилось видеть королев, президентов, звёзд, но настоящей жизненной удачей я считаю, что был младшим современником Льва Ефремовича и слушал его курс, пусть и в «соседнем» ВУЗе».

Дедушка Лёва

«Площадь перед Воронежским университетом. Только что прошел летний ливень. Умытые троллейбусы уныло повесили рога. Упала ветка тополя, обрыв проводов. Ша, никто-никуда-не-едет. Потоки воды уносят мусор и сбившийся в отвратительные грязные комки тополиный пух. В воздухе посвежело, дождь прибил пыль. Водители собрались в первой машине, играют в карты. Прохожие скачут через лужи, несостоявшиеся пассажиры троллейбусов, стоя на незатопленном поребрике, вытягивают шеи в надежде, что вот сейчас приедет аварийка и все-везде-поедут. Потом бросают в бегущую воду окурки и тоже – превращаются в пешеходов.

Я качу между луж коляску с дочкой, лавирую между затопленных ям, жмусь ближе к домам – водители в городе в лужах не тормозят. Дочка пытается дотянуться ногой до воды – любознательный ребенок. Два года в городе не был, интересно – как все изменилось.

Маму нашу мы оставили в магазине женского белья. Мы туда забежали переждать ливень. В бутике выяснилось, как всегда – «Муж – подонок, надеть жене нечего». Я устал наблюдать Марусю в лифчиках разных цветов и формы. Тем более – у нее испортилось настроение. Ей сказали, что у нее не третий размер, как она думала, а пятый. Меня это вдохновило, Машу расстроило. Расстройство выйдет боком для семейного бюджета. У Маши красивая грудь. Это отмечают все мои друзья, суки. За моей спиной дочь тянется к разложенным на полках тряпочкам. С полки разноцветными птицами падают стринги, кружевные боди, прочая бабская хрень. Девочка радуется. Мне становится все понятно и грустно, вывожу ребенка на улицу. Дождь кончился. Навстречу идет бывший декан моего факультета – Лев Кройчик. Мы раскланиваемся.

— Дедушка Лева, знакомьтесь, таки – это наша Соня! – представляю я девицу Льву Ефремовичу.

– Соня, — говорю я дочери, — знакомься, это – дедушка Лева!

Носатый профессор наклоняется над ребенком.

— Здравствуйте, Соня, я – дедушка Лева! – характерно подкартавливая, говорит Кройчик.

В это время девочка Соня выскальзывает из коляски и дотягивается ногой до лужи – шлеп, брызги в стороны!

— Талантливый ребенок! — говорит Лев Ефремович, отряхивает брызги с брюк и чинно, словно ученый грач, идет дальше…

Сегодня Лев Ефремович ушел навсегда. Лев Ефремыч, выпей «ТАМ» с Куличом и Тихоновичем. Они и свежих анекдотов заждались...»

«Я понимал, что проигрываю сражение...»

«Дважды я брала интервью у Льва Ефремовича Кройчика. Первое – в 2003 году, когда профессор отказался вести лекции у нашего курса. Тогда он мне признался, что впервые в жизни понял, что не может удержать аудиторию под контролем. «Я понимал, что проигрываю сражение, и предпочел отступить… Студенты стали другими, а я так и не перестроился. В конечном счете, виноваты обе стороны, но все-таки в большей степени – вы. Хочется работать с людьми, которые хотят работать». Долго Лев Ефремович не обижался, на 3 курсе все-таки снова стал нашим преподавателем. Он читал курс «Истории литературы». Я тогда была беременна, ходила к нему на кафедру сдавать экзамен. Мы с ним долго говорили про семейные ценности, про Наташу Ростову… Я даже сына хотела назвать Львом, потом испугалась, что ему всю жизнь придется доказывать, что он настоящий царь. А ровно 5 лет назад, когда готовились отмечать 80-летие Воронежской области, позвонила Льву Ефремовичу, ровеснику нашего края:

— Воронежская область меня пригрела в 1954 году, когда я приехал учиться в университет из не менее прекрасной Ярославской области. Надо признаться в том, что мое врастание в новую для себя область оказалось счастливым. Во-первых, я обрел здесь свою семью: жену, детей, внуков. Во-вторых, область дала мне работу в университете. В-третьих, здесь я обрел своих наставников, друзей, огромное количество знакомых. Мне хорошо живется в Воронежской области, думаю, что она на меня обиды не держит, хотя в силу вредности своего характера я иногда ей говорю то, что думаю. Возможно, это ей не всегда нравится, но она по-матерински помалкивает, потому что нельзя же обижаться на своих собственных детей, хотя я для нее все-таки сын приемный.

А может быть, все-таки родной?

Вечная память вам, наш любимый профессор!!!»

Учитель воронежских журналистов? Далее везде...

«Ушёл из жизни профессор факультета журналистики ВГУ Лев Ефремович Кройчик. «Учитель воронежских журналистов», — пишут о нём все СМИ. Да не только… мы и в Тамбове учились по жанрам журналистики Кройчика.

А потом со мной случился журфак ВГУ и пары самого Льва Ефремовича. Наш курс был одним из последних, кому посчастливилось у него учиться. На парах Кройчика никогда не было зубрежки, скучных конспектов и формальностей.

Он учил нас думать, говорить, отстаивать свою точку зрения и никогда не искать лёгких путей — ни в чём. «Хочешь, плыви по течению, — говорил Лев Ефремович. — К берегу тебя прибьёт, а будет создаваться иллюзия движения».

Кодовые слова «мы от Кройчика» открывали двери во все воронежские театры. А утром он приходил на пары и говорил: «Вы не поверите, что я вчера смотрел в кукольном! Ахматову!» Он учил нас писать рецензии, чувствовать театр и любить литературу.

Одна из первых пар:

— Кто такой Поприщин у Гоголя?

(Тишина)

— Девки! Я ухожу и с вами больше работать не буду!

Иногда мы просто говорили — об образовании, о жизни. Лев Ефремович рассказывал о своей работе в «районке», об университетских годах, слушал нас, слышал, направлял.

Человек, в кругу которого было светло и искренне. И теперь так же светло и искренне в душе от воспоминаний о нём. До свидания, Лев Ефремович».

Билет на Кройчика

«Когда мне исполнилось 20 лет, моя сокурсница Таня Данилевская подарила мне на день рождения пригласительный на юбилей Льва Ефремовича Кройчика. Это был отличный подарок, и это был самый весёлый и самый честный юбилей из всех торжественных юбилеев, на которых мне довелось быть.

Я не была знакома с Кройчиком, только видела его много раз в университетских коридорах и много раз этот волшебный профиль — фото, картины, шаржи.

11 апреля умер Лев Ефремович Кройчик, самый красивый мужчина ВГУ».

Такой вот дурацкий самообман

«Сегодня не стало одного из лучших людей, которых я знала в своей жизни.

На моём пути мне встретилось три Учителя. И первым из них был профессор Лев Ефремович Кройчик.

Я тогда училась на третьем курсе и была в ознакомительной стадии своих вечных депрессий. А ознакомительная стадия — самая тяжёлая, потому что не понимаешь ещё, что это такое и как с этим жить.

В универ я почти не ходила, только тряслась, как псина, у себя в комнате, в общежитии. Но как-то раз заглянула. Смотрю: какая пара интересная стоит, даже не моя. Творческая лаборатория, мол.

Думаю — схожу! Или не идти? Не моя же пара.

Сидела на подоконнике, думала, и всё-таки решила сходить. И это всю мою жизнь изменило, я не преувеличиваю.

Мы на той паре рассказ Бабеля читали, а следом дали задание написать на этот рассказ рецензию. Я никогда рецензий не писала, но раз дали задание, надо сделать.

На следующую пару принесла свой труд. Лев Ефремович говорит — ну, давайте, кто зачитает вслух своё?
И я зачитала.

А он меня похвалил. Сказал, что я правильно поняла и хорошо написала.

Я никогда не забуду этот день и эти слова.

В меня до этого никто не верил, кроме мамы. Что в школе, что в университете — или ругали, или просто не замечали.

Я была в отчаянии и думала, что никакого таланта у меня нет, и, может быть, надо вообще бросить всё это писательство.

Но Лев Ефимович дал мне сил, потому что поверил в меня. Я начала ходить на его пары, старалась заслужить его похвалу, много писала — и он действительно меня хвалил. Ему нравились мои ответы, и я давала новые и новые, на каждой паре.

То, что он сделал для меня… Это как в фильмах, когда человека реанимируют. Разряд! Ещё разряд! И сердце снова запустилось.

Лев Ефремович написал рецензию на мой первый сборник стихотворений. Он говорил мне, что «однажды из моих стихотворений исчезнут острые углы».

Я не знаю, исчезли эти углы или нет. И уже не могу спросить.

Ещё он говорил, что у меня не получится жить «как в книжках», как бы я ни старалась, потому что «как в книжках» не бывает в реальной жизни.

Это он мне сказал, когда я в слезах подошла к нему и спросила, почему я пишу любовное письмо человеку, а он меня все равно не любит в ответ.

После выпуска я несколько раз заходила на журфак, хотела повидаться со Львом Ефремовичем, но его всё не было на месте. И я думала — ну ничего, в следующий раз.

Такой вот дурацкий самообман, что времени ещё много, и ты знаешь, что это самообман, но всё равно его продолжаешь. Из трусости, из лени, я не знаю из чего.

А теперь его нет. Умер сегодня утром.

Мне очень жаль, что я не успела сказать ему «спасибо» за то, что он сделал. Говорила, пока училась, но это было не то «спасибо», нужно было другое — то, которое бы подтверждало, что он не зря в меня поверил.

Мне жаль, что не стало человека, который стольких студентов научил большим вещам. Не книжным и заумным, а тем, которые нужны для жизни. Для души.

Счастье тем, кто был с ним знаком.

Светлая память человеку великого ума и сердца».

У него училась моя мама. Потом я

«Сегодня не стало Льва Ефремовича Кройчика — заведующего кафедрой факультета журналистики ВГУ. Когда-то давно у него училась моя мама, потом я. Было интересно… Порой жестко и авторитарно, но чаще свободно и даже анархично. Мы много спорили, может быть, даже слишком. Он — с иронией, а я — пылко и эмоционально. Но это всегда было интересно, и меняло сознание. У него я писала диплом про субъективные и объективные оценки творчества Педро Альмодовара. А он говорил — «Ох, Саша, вы сами слишком субъективны и слишком близко к сердцу все принимаете. Тяжело вам будет в жизни». Отчасти он оказался прав, а отчасти сам учил этому. Что надо иметь и уметь отстаивать свою точку зрения. Свое «я-автор», и я так вижу. Не прогибаться под изменчивый мир и многому-многому другому. Светлая память вам, Лев Ефремович».

Ворон, Ёж и Кройчик

«Из нашего архива:

Юные корреспонденты из Школы юного журналиста побывали в гостях у доктора филологических наук, профессора, заведующего кафедрой истории журналистики факультета журналистики ВГУ Льва Ефремовича Кройчика. Всю жизнь его хранят небеса. Он уверен, что не будь неслучайных случайностей в его жизни, не было бы и нашей встречи.

Лев Ефремович Кройчик: «Ничего на свете светлее любви нет. Ничего. Абсолютно ничего».
***

«Я считаю себя везунчиком. Иногда я просматриваю свою жизнь, как ленту кинофильма, кадр за кадром, и нахожу одну закономерность: многие проблемы, которые меня окружали и которые казались мне неразрешимыми, потом оказывались не такими уж сложными и ужасными. Со временем проблемы кажутся мелочами.

– Вам повезло с родителями?

– Говорят, что родителей не выбирают. Если бы можно было выбирать — я выбрал бы их снова. Если во мне есть что-то положительное, то это все воспитание родителей. Самое главное это то, что они научили меня не бояться жизни. Отец Ефрем Александрович Кройчик был военный, воевал в Великой Отечественной, застал гражданскую.

В 18 лет я покинул отчий дом и больше туда не возвращался. Иногда приезжал погостить, но удавалось это довольно редко. И так получилось, что за все 79 лет жизни отца в целом я провел с ним примерно восемь лет.

Мать была детским врачом. Доктор безотказный. Когда она умерла, отец сказал заказывать 3 автобуса для организации похорон. Поначалу слова отца меня удивили. Но действительно, все три автобуса оказались забиты. Многие пришли: её пациенты, дети ее пациентов, дети детей ее пациентов. Представьте, три поколения. Её очень любили.

Во время войны она брала меня на осмотры. Я был еще маленьким, мне было лет восемь. Темно было, страшно. Но я ходил с ней как мужчина, как защитник! Она умела найти подход к каждому и никогда не отказывала в помощи. По-настоящему я понял ее авторитет еще в детстве. В феврале 45-го мне тогда 11 лет. Около кинотеатра была удобная площадка, чтобы кататься на коньках. Было уже темно, фонарь был тусклый. Меня окружила группа ровесников – хотели отобрать коньки. У одного в руках сверкнула бритва – мог порезать. С коньками расставаться не хотелось, но и с внешностью тоже. Я уже начал было снимать коньки, как один из них присмотрелся ко мне повнимательней и спрашивает: „Ты докторский сын?“ Я отвечаю, мол, да, я. Наверно, он был пациентом моей мамы, или мама лечила его сестренку, не знаю. Но он явно меня видел и запомнил. Это к вопросу, что меня спасает всю жизнь.

– Каких авторов должен читать молодой человек, чтобы быть современным, образованным?

– Читать надо то, что нравится. Мой писатель – Чехов. Но если называть конкретные имена, то это Пушкин, Лермонтов, Гончаров, Тургенев, Толстой, Достоевский, Гоголь. Из авторов XX века можно выделить Платонова, Булгакова, Ахматову, Пастернака. Если из зарубежных писателей, то Шекспир и Гете. Читайте величайшие тексты мировой культуры: Библию, Евангелие. Там есть всё! Читать надо систематически. Советую вам взять за правило писать три страницы в день. О чем угодно. Можно дневник вести, но только не врать себе. Надо учиться формулировать свои мысли и уметь наблюдать.

– Какая случайность была самой счастливой в вашей жизни?

– Любовь. Как-то в университете я встретил прелестное создание, спускающееся по лестнице. Солнечный лучик запутался в каштановых волосах… В этом году, мы отметили 50 лет совместной жизни. Я считаю, что нам всегда подаются какие-либо знаки. Просто, надо разглядеть лучик. И еще, хочу дать совет – не надо гнаться за иллюзией. Каждый день — благодарение. Не надо делить дни на удачные и неудачные. Сейчас, может, вы еще и не понимаете, но хочу вам сказать, как более опытный человек, что ничего на свете светлее любви нет. Ничего. Абсолютно ничего».

«Ворон и Ёж», Екатерина Мальцева, 2009 год»

Простой, гениальный

«В свое время один из гуру моего журфака говорил: «При жизни мы — максимум таланты, гениями нас назовут, в лучшем случае, после смерти».

Сегодня узнал, что теперь Лев Ефремович Кройчик — гений. Нет, конечно же я знал об этом давно: когда раскрыв рот слушал его великолепные лекции, читал искрометные фельетоны и рецензии, сдавал зачеты, наслаждался дискуссиями по различным темам…

Спасибо вам, дорогой мэтр, за то, что были в моей жизни. Спасибо, учитель»

Хештег #ЛюбовькКройчику

«Лев Ефремович… Читала-читала эти страшные строчки, даже написала новость, а все равно не верю. Как-то вот правда.

Лев Ефремович открыл для меня театр, учил высказывать свое мнение. Я бегала за ним после пар и просила прочитать свои работы. Кройчик их всегда брал в свой большой портфель-чемодан, потом читал и критиковал. Делал это так, что после этого хотелось писать еще.

А еще он всегда целовал и обнимал, угощал конфетками из кармана. Это у него выходило так просто и легко ко всем. А людям было светло и тепло от этого.

На третьем курсе я хотела выбрать несколько лабораторий. Не могла разорваться. Выбрала фото, потом перешла на расследования. Но очень хотела ходить еще на литературную критику ко Льву Ефремовичу. И он брал меня в театры со своей лабораторией, читал мои тексты, давал советы.

Без таких людей мир становится пустым. Я очень рада, что знала вас, Лев Ефремович.

Большую часть своей студенческой жизни я вела блог на ЖЖ. И там был хештег #ЛюбовькКройчику

Приведу одну историю. Зима 2010 года:

Погода неприятная, я скольжу и взбираюсь по склону. А навстречу мне идет любимый профессор Кройчик. Здороваюсь с ним быстро, хочу пройти мимо — грустное настроение (не хочется разговаривать ни с кем), но Кройчик есть Кройчик. Остановил меня. Подозвал к себе. В руках у него тяжелая авоська.

Говорит мне:
— Лезь в сумку!..
— Зачем???- недоумеваю я.
— Лезь!
— Сбоку мешок видишь? С мандаринами?
— Да.
— Порви его, достань себе мандаринов!
Достаю один большой мандарин.

— Желаю тебе в Новый Год самого главного — счастья! С праздником, — целует меня, прощается, и идет дальше — несет в синей авоське оранжевое настроение на журфак».

Это было счастье

«Мою первую и последнюю пару на факультете провел Лев Ефремович Кройчик.

И это было такое счастье. На первой паре 1 сентября было радостно от предвкушения студенческой жизни. Это была аудитория, которую традиционно называют «аквариум». И мы все – перваки-желторотики.

Потом прошло 5 лет. И последняя пара прошла уже в рамках выбранной творческой лаборатории. Нас было человек 10 – одни бабы, которым, как мы знаем (и не смеем спорить с Львом Ефремовичем), не место в журналистике.

И Лев Ефремович после разговора о литературе очень тепло, по-отечески, как любимый дедушка, давал нам напутствия, вспоминал свой опыт – смешные и несмешные случаи, отвечал на наши вопросы. И вот мэтр говорит, а мы сидим и ревем. Как настоящие бабы. Как бабы, которые хотят также состояться в профессии, обрасти историями веселыми и грустными, съесть свой пуд соли, найти среди коллег друзей. Как бабы, которые, кстати, до сих пор в профессии, хотя и борщ варить успевают.

Царство небесное, прекрасный человек...»

Разговор о вере

«Ушёл в вечность блестящий человек-эпоха, учитель многих воронежских журналистов, Лев Ефремович Кройчик. Помню как мы в кабинете у Льва Ефремовича целый час беседовали на вечные темы и разговаривали о вере. Он задавал вопросы о моей вере во Христа, а я, молодой студент, ему отвечал и рассказывал о Евангелии. Человеку советской закалки наверное трудно было все это понять, но он старался, всегда относился с пониманием, если кто-то мыслил не так, как он. Верю Бог Авраама, Исаака и Иакова принял его душу в свои вечные обители!»

Секрет Кройчика – в любви и доверии Человеку

«Кройчик поразил меня в первую же нашу встречу. Впервые в жизни я увидел „настоящего профессора“. Стояла осень 1991 года, вокруг – сентябрьская слякоть и грязь. Деревня. Студенческий «колхоз» в селе Хреновое, где мы собирали картошку. И вдруг, неожиданно – в бараке с железными двухъярусными кроватями, в котором жили мы, студенты – странный человек в плаще и берете, с добрым внимательным взглядом. Он сидел на железной кровати, окружённый студентами журфака, и приветливо с ними о чём-то болтал. Казалось, он шагнул в колхозный барак прямиком из чёрно-белых советских фильмов – про физиков, лириков и времена хрущёвской оттепели. Что-то неуловимо знакомое, понятное и притягательное было в его фигуре и тембре голоса. Я смотрел на них со стороны, вслушивался в мягкие интонации и смех, и не мог понять, как здесь появился этот удивительный человек и кто он такой. «Это же декан журфака – Кройчик», – подсказал кто-то.

В ту осень я был первокурсником филфака ВГУ. Практика отправлять студентов в колхозы была тогда уже на излёте, но нам ещё посчастливилось её застать. Говорю без всякой иронии – именно там, в колхозе, мы с однокурсниками стали настоящими друзьями, со многими – на всю жизнь. Филфак с журфаком в те годы ездили в колхозы вместе. И Кройчик приехал проведать своих студентов. А мы, филологи, смотрели на журналистов с их деканом в берете. И завидовали…

Лев Ефремович стал очень важным человеком в моей жизни. Несколькими годами позже, читая нам, филологам, свой спецкурс о Чехове, он на всю жизнь заразил меня Чеховым. Мелом на доске Кройчик пытался поверить алгеброй гармонию отношений персонажей чеховских пьес, рисуя затейливые схемы, и это было до такой степени увлекательно, что по творчеству Чехова я потом написал и защитил кандидатскую диссертацию. И если бы не Кройчик, ставший моим научным руководителем, если бы не его ласковые, но настойчивые напоминания («Володенька, что-то мы давно с вами не виделись»), я бы, конечно, никакой диссертации не написал. И сейчас я понимаю, что вовсе не диссертация была важна в моей жизни, а наши с Кройчиком встречи – на журфаковской кафедре или у него дома, среди фотографий, рукописей и книг – наши споры о Чехове, обсуждение будущих глав работы, его шутки и чай.

Каждый раз после встречи с Учителем я шёл вдохновлённый, поверивший в себя и важность нашей работы. Именно в этом и состоит секрет педагогического и человеческого таланта Кройчика – в его безграничном интересе, любви и доверии к Человеку. Жадный интерес к людям – даже не профессиональная особенность, а черта характера Льва Ефремовича. «Представляете, Володя, я ушла в магазин, возвращаюсь, а у Льва Ефремовича посетители, – жаловалась мне совсем недавно его супруга Рита Николаевна. – И я слышу, они его спрашивают, какие у него сбережения. Представляете! Оказывается, он запросто впустил в дом каких-то мошенников – они ему как люди, видите ли, интересны!»

11 апреля профессор Лев Ефремович Кройчик ушёл из жизни. Не только я, очень и очень многие в нашем городе считали его своим Учителем – именно так, с большой буквы. В ВГУ Кройчик работал с 1962 года. За десятки лет его работы через его руки и сердце прошли тысячи и тысячи студентов. И на всех своих лекциях и занятиях Лев Ефремович говорил о самом важном – достоинстве, правде, творчестве – вот чему, по глубокому убеждению Мастера, должен посвящать свою жизнь человек. И не важно, чем именно будет заниматься студент в будущем. Но говорил Кройчик об этом так, что все вокруг улыбались. Уж чего-чего, а пафоса в нём не было никогда. О самых серьёзных вещах Кройчик умудрялся говорить легко, как бы шутя – точь-в-точь, как его любимый писатель Чехов. И просто поразительно, какому невероятно огромному количеству людей он подарил своё время, внимание, любовь, скольких он вдохновил, сколько жизней изменил в лучшую сторону, просто потому, что верил в нас. Потому, что мы были ему интересны.

Спасибо Вам, Лев Ефремович, за то, что вы были и всегда теперь будете в нашей жизни».

(На фото — мы с Львом Ефремовичем после защиты диссертации, кажется, 2004 год).

Со Львом Ефремовичем у нас были сложные отношения

«Я весь день вчера не понимала, что делать с этой информацией… Со Львом Ефремовичем у нас были сложные отношения. И тот факт, что однажды профессор отказался вести пары у целого курса, вызвал во мне желание запомнить те нечастые моменты общения с легендарным Кройчиком. Спасибо, Лев Ефремович. Простите, Лев Ефремович. Прощайте, Лев Ефремович. Надеюсь, ни на что не держите зла. Это огромная утрата для журфаковской семьи».

«На экзамене у вас будет всего два вопроса: первый… и второй...!»

«Если хотите, то можете поменять их местами! И первым рассказать первый, а вторым — второй...»

Именно с этими словами Лев Ефремович Кройчик вошел в мою профессиональную жизнь. С неимоверным уважением, улыбкой и доброй теплотой он прочно забрался в глубины души… где и останется навсегда! Мне посчастливилось быть его ученицей, нервничать перед его экзаменами и даже иметь в архиве его едкую рецензию на свою дипломную работу. В которой он называет меня храбрецом! (с небольшой ремаркой в скобках «хоть и женского пола») и предполагает, если я буду неуклонно следовать своим принципам, то в результате мы получим хорошего специалиста! Получили или нет — не мне судить, но очень жаль что Его мнения уже не узнать…

Непревзойденный фельетонист, мастер слова, критик, чеховед и просто преподаватель с необыкновенной харизмой — именно благодаря этому он будет жить вечно… в наших сердцах и умах!

Скорбим".

Ловите вдохновение!

«Сегодня утром умер Лев Ефремович Кройчик, больше чем учитель для меня и многих выпускников воронежского журфака. Он учил не просто правильно складывать буквы, но мыслить, стремиться дойти до сути, превосходить, ловить вдохновение и играть, смеяться, не бояться быть идеалистом и отстаивать идеалы, быть свободным».

100 рекомендованных книг

«Вспомнилось, как мы дарили ему эту футболку, с какой радостью он ее надел и ходил по аудитории.

Дорогой наш, до свидания! Я ведь так и не дочитала Ваш список из 100 рекомендованных книг… Так и висит на холодильнике...»

Жаль, что я не «дура»

«На третьем курсе, когда меня уже мало увлекала журналистика, появился Лев Ефремович со своей невероятной любовью к русской литературе. А потом был курс, где он учил нас смотреть спектакли, читать книги и говорить о них…

Мне очень жаль, что я больше не „девка“ и не „дура“, и не смогу показать ему текст и поспорить о чем-то.
Спасибо за первую вступительную лекцию и за все последующие. Мне повезло быть его ученицей и, к моему сожалению, следующие студенты будут знать Кройчика только по рассказам».

Умер мой Учитель

«Умер мой Учитель. Лев Ефремович Кройчик. Человек, который взял меня за руку и привёл в профессию… эх...»

Он был молодым всегда

«Столько всего в моей ленте о Кройчике… И снова убеждаюсь в том, что современный человек утратил смыслы. Смысл жизни и смысл смерти ему неведом. Он не хочет, не может об этом думать, не желает узнавать.

Лев Ефремович Кройчик прожил 84 года. С того момента, когда я его узнал — это был всегда живой ум, ясная голова и душа, которая не соответствовала возрасту. Он был молодым всегда. По образу мысли, по масштабу и по категоричности суждений. Он был всегда „за“ любую творческую позитивную движуху.

Помню, как просто и легко согласился объявить и подготовить аудиторию перед нашим спектаклем на дне первокурсника. А ведь мог также запросто отказаться. Ну типа „ребята, это ваши заморочки со спектаклем, сами и объявляйте, и анонсируйте“. Словом, Кройчик прожил жизнь замечательную, яркую, насыщенную событиями различного масштаба и формата. Это класс! Это просто удивительно!

НО в последний год Лев Ефремович пережил сильнейшее трагическое событие — смерть сына. Это ужасно тяжело… наверное… Потому что это никогда не понять, не пережив самому… И не дай Бог! Каково было ему жить после такого? Уверен, что тяжко.

И в один миг навалилось всё. И что радовало когда-то — поблекло. И что занимало до этого ум — стало неинтересным. Конечно, нельзя говорить о каком-то тотальном внутреннем выгорании. Но что такие события меняют человека, по-моему, бесспорно. Быть может он хорошо скрывал эти перемены от окружающих. Я не знаю. Не видел его в эти дни. Но, мне кажется, он не мог спокойно перенести уход сына.

Потом, как сейчас узнал, он в последнее время серьёзно был болен. Так смерть в таких обстоятельствах не есть ли облегчение? Для него. Не для нас, конечно, оставшихся. Понятно, что нам бы хотелось, чтоб Лев Ефремович ещё пожил бы, но не есть ли в этом ЭГОИЗМ? Вот просто хорошо знать, что в Воронеже ещё живет Кройчик – разве не эгоизм? А мне просто услышать в свой адрес его «Ваводя»… тоже ведь эгоизм…

А хорошо ли при этом самому Льву Ефремовичу? Да задумывался кто-нибудь об этом кроме его родных, кроме преданных друзей?..

И сейчас, предвижу, вместо того, чтоб подумать о душе его, пойти помолиться за упокой, начнут речи толкать, аплодисментами провожать гроб и стопки, не чокаясь, поднимать. Вот и вся забота у нас о человеке.
А ведь смерть бывает поважнее жизни. И смерть всё расставляет по своим местам.

И жизнь – это не бесконечный фестиваль молодости, и нельзя в этой жизни миновать боли, страха, одиночества. Нельзя, как ни пытайтесь. Жить с болью и в одиночестве — это страшно. Мучительно и страшно. И смерть, Сам Бог избавляет душу человеческую от этой муки, ровно в тот момент, когда вынести её человек уже не может.

Потому всё верно и правильно происходит. И остается помочь душе раба Божьего Льва тихой, искренней молитвой к Создателю с просьбой от нас, грешных людей, простить ему все грехи и прегрешения.
К чему и призываю всех, кто дочитал столь много букв».

Вдребезги!

«В мае 2005-го (накануне дня рождения тогда еще 70-летнего Льва Ефремовича), в год моего выпуска с журфака, посчастливилось брать интервью у двух Кройчиков для проекта „Отцы и дети“ в местном журнале. Было удивительно сидеть с ними в „Тифлисе“ и просто разговаривать, пить чай, наблюдать… Я была не оригинальна в своем отношении к старшему Кройчику – восхищалась им, как многие, была очарована с первой лекции первого курса, до сих пор бережно храню конспекты.

Редкий Человек, преобразователь, после общения с которым меняешься и ты сам. Каждая встреча была как счастливая возможность. Мы, студенты, это прекрасно осознавали. И вместе с ним заново, осмысленно полюбили русскую литературу. Обсуждали реплики, чертили схемы с героями. Вот в „Трех сестрах“ герой роняет часы и произносит: „Вдребезги!“. Почему Чехов использовал именно это слово? Кройчик: „Это не часы разбились, это время рухнуло, ощущение вписанности героев в пространственно-временные границы“.

В 2015-м Лев Ефремович был в приемной комиссии на моих вступительных экзаменах в аспирантуру. Его взгляд был таким же проницательным и ясным, как и 10 лет назад. Казалось, он будет всегда! Любопытный, глубокий, беспокойный ум. На его работы по жанрам журналистики ссылаются в разных университетах страны, в поисках источников то и дело встречаю его имя. А он, Кройчик, наш! (Как жаль, что его не будет на моей защите).

… Сегодня целый день преследует ощущение рухнувшего времени. Что-то чрезвычайно важное, вечное, невосполнимое ушло безвозвратно. Вдребезги. Но мы помним… Помним!

Прощайте, дорогой Лев Ефремович… Спасибо вам за все».

Последнее фото

«Ушёл Лев Ефремович Кройчик… Публицист, писатель, критик, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой факультета журналистики Воронежского государственного университета. Неожиданная, последняя встреча с этим удивительным, достойным, умным человеком, произошла в Камерном театре. Судьба подарила мне несколько встреч с учителем классической школы журналистики. Встреч, где Лев Ефремович раскрылся великой мудростью и зрелостью ума, когда хотелось вместить в себя хоть каплю его понимания сути жизни и творчества. До последних дней творил достойное дело — учил людей ценностям, основам, помогающим ориентироваться в мире неопределенности.

Последние фото… В тот вечер, сердце чувствовало, подсказывало — надо подойти, сказать слова благодарности, выразить чувства уважения и… тепло обняться. Такой была наша встреча и наше прощание… Чувствовала, что эта встреча станет последней. И все таки, успела… прикоснуться, сказать, попрощаться… За всё, с благодарностью...»

Мы не поверили в угрозу

«Последние годы со Львом Ефремовичем встречались редко, но было такое «фоновое» знание: он есть, учит студентов правильным вещам и, когда необходимо, скажет свое веское слово, которое будет также правильным и авторитетным. Только сейчас поняла, как много было ситуаций, связанных со Львом Ефремовичем, которые я вспоминаю с улыбкой, и сколько тех самых правильных слов, которые я нет-нет да и процитирую — даже не знакомым с ним людям…

«Помните, вы – дилетанты широкого профиля, поэтому не бойтесь задавать вопросы». Эта установка стала у меня в профессии одной из главных.

… На встрече с нами, первокурсниками», в том самом «аквариуме» Лев Ефремович (тогда был деканом) сказал: «Вас никто ничему здесь не научит, если сами не захотите научиться»… И тем самым дал установку на пять лет обучения.

… Начало 90-х. Лютые морозы, студентов распустили по домам. Лев Ефремович обходил комнаты в общежитии – искал «выживших» парней, и потом все вместе они долбили мерзлую землю, чтобы добраться до сгоревшего электрокабеля…

… Пришел как-то ко мне в общежитие справиться о душевном состоянии моего друга. И под конец разговора: «Почему не пишите никуда, не работаете?..» – «Пинка надо дать». – «Хотите, я дам?..»

… Именно благодаря Льву Ефремовичу состоялась наша студенческая экспедиция на Соловки. Он договорился с тогдашним воронежским митрополитом Мефодием о финансировании поездки, а мы потом «отрабатывали» экспедицию материалами о Соловках в молодежную газету. И еще подписали (нам тогда это показалось весело) Льва Ефремовича на газету «Соловецкий вестник».

… С моей подругой Ларисой Васильевой на четвертом или пятом курсе уехали самовольно в колхоз (в составе студотряла «Логос»). В какой-то момент приезжает Кулиничев Вадим Георгиевич с «весточкой» от декана: мол, Кройчик сказал, что если не вернетесь на лекции, он вас отчислит… Вид при этом у Вадима Георгиевича был такой заговорщически-довольный, что мы в угрозу не поверили… И правильно сделали.

ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ…»

100 строк в конце жизни, или Кройчик как парадокс

Лев Ефремович не вмещается в каждого из нас.
Ему там как-то тесновато.
И он все время норовит выпорхнут, как голубь.
У каждого из нас он свой.
У нас вместе — он общий.
Парадокс?
Не думаю.
Хотя редко, очень редко кому удается прожить жизнь, чтобы ее итогом стало ТАКОЕ.
Чтобы и походы на работу, и походы с работы были СЧАСТЬЕМ.
Чтобы любить и всех, и одну!
Он любил парадоксы, не даром театр, возглавляемый им одно время так назывался.
И всех своих студентов он учил смотреть на жизнь с такого непривычного ракурса — преимущественно сверху.
Вот вдруг подумал, все говорят, и я тоже много раз: «Пусть земля ему будет пухом». Почему? Пусть небо ему будет пухом! А на земле он с нами будет.
Он всегда желал нам удачи на пути со своим барабаном, есть такое стихотворение у еще более древнего, чем Кройчик, Генриха Гейне.
И еще желал целовать маркитантку звучней.
Мы стучим в свои барабаны, Лев Ефремович, и не боимся!
И целуем звучно!
Уж за это будьте спокойны!"