Анастасия Веневитина: "Шутки пишут серьезные люди"

— Помнишь первый раз, когда выступала на сцене со стендапом?

— Я очень долго ходила на стендап зрителем, мне сильно нравилось. В конце концов и сама решила выступить. «Открытый микрофон» тогда проводился на открытой поляне около Дворца творчества детей и молодёжи. Зрителей очень мало было. За ночь написала монолог, там были шутки: то-то про бабушку, вот она сушит лук в колготках… ищет мне жениха-еврея… Такие там темы были, странные… Я выучила его, прям зазубрила. Я очень боялась вызываться. И тут ведущий говорит: «Ну, все, наверное, на этом мы закончим, раз все выступили, или, может, ещё есть желающие?» Поднимаю руку, выхожу: меня трясло невероятно просто. Начала рассказывать. Для меня это было просто «вау»! После того, как я выступила, ведущий мне сказал: «Было прикольно, приходи ещё». Было очень страшно, было несмешно… но все почему-то смеялись.

— Почему я за год с тобой в одной группе ни разу не слышала, как ты шутила?

— В смысле, что за прикол? За год ты не слышала, как я шутила? Ладно. На самом деле, когда постоянно выступаешь на сцене с шутками, немножко устаёшь шутить в жизни. Или просто не хочется: я каждый день слышу очень-очень много шуток, и на всех фестивалях — одни шутки-шутки-шутки…

— «Открытый микрофон» на тв всё же отличается от «местного», как ты попала на проект?

— В марте проходил Стендап-фестиваль в Москве. Люди туда приезжают из разных городов. У каждого выступающего есть три минуты: они выходят на сцену, начинают говорить. Если не смешно, включают музыку, и участники уходят. Было примерно 600 человек. Фестиваль длился два или три дня. В конце каждого называли несколько участников, которые прошли в проект «Открытый микрофон». Я выступала в первый день, и меня выбрали. Оказалось, было смешно, я прошла дальше. Как там все было? Нас заселяют в гостиницу, оплачивают нам проживание, питание. Наша задача — это ходить на редактуры. Они проходят в этой же гостинице. На редактурах что-то вырезают, что-то оставляют из твоего материала. Что-то можно дописать и принести показать опять — редакторы скажут, оставить это или снова вырезать… Вот так: ты ходишь, редактируешься, потом показываешься продюсеру. Он тебе говорит, пойдет это или нет. В самом конце, перед съёмками — показ генеральному продюсеру, Вячеславу ДУСМУХАМЕТОВУ. Он всё, в принципе, по твоей дальнейшей «судьбе» и решает. После того, как Вячеслав одобряет материал, два дня идут съемки. Нас делят на моторы (в мотор входят десять человек). Один мотор длится полтора часа. То есть, один мотор — как одна программа.

— А твои шутки жёстко редактировали?

— Нет, меня редактура не сильно коснулась. Мне не надо было ничего переписывать, дописывать. Поэтому у меня была масса свободного времени. Развлекались с другими участниками, как могли. Разговаривали, играли, ходили гулять — что мы только ни делали.

— Значит, отношения у вас сложились дружеские?

— Отношения на проекте были очень тёплыми. Понимаешь, мы сейчас очень часто ездим по всяким фестивалям. Вот, например, в этом году я была на нескольких — в Москве, в Питере, потом ещё раз в Москве и в Воронеже. Все комики на них ездят, у нас создаётся своя тусовка. Несмотря на то, что нас очень много, все мы знаем друг друга в лицо, по имени и так далее. В Москве, на «Открытом микрофоне», мы действительно дружили. Каждый вечер сидели в холле, шутили, пытались записывать своё видео-шоу (смеха ради, это никуда не вышло). Было здорово. И сейчас общаюсь периодически, опять же, на фестивали ездим. Кого-то зовём к себе выступать, нас тоже зовут: вот, например, 14 сентября (да простит меня Елена Михайловна Бебчук — первый замдекана — Ред.) я уеду на два дня в Самару.

— В группе «Открытого микрофона» есть и негативные комментарии по отношению к тебе и другим ребятам. Как относишься к критике?

— Стендап — это молодой жанр в России. В Америке он существует с 70-х, а у нас он только начал развиваться. Я считаю, что он выйдет на крутой уровень, просто надо подождать. По поводу критики — накипело… Люди пишут: «Ой, блин, че-то было несмешно, че-то первый сезон был прикольнее, а тут один комик смешной за весь выпуск, я вообще не буду смотреть эту программу, если в следующий раз не будет смешно...» Да какого фига? Смотрите КВН, если хотите. Там два вида шуток: либо про Путина, либо несмешная.

— Ты говорила, что первый свой стендап зазубрила, а сейчас не боишься что-нибудь забыть?

— Конечно, боюсь. Но всё же стараюсь не зазубривать: это я раньше так делала, когда только начинала выступать, но это выглядело очень неестественно. Теперь я пишу себе сет-лист: берёшь листочек, пишешь там первое слово или слово, которое у тебя ассоциируется с шуткой. Получается такой порядок шуток и можно подсмотреть в него. Я себе ещё обычно на руке пишу: подсматриваю и сразу понимаю, что дальше должно идти. Стараюсь не запоминать шутки прямо, как они были написаны, могу и на сцене что-нибудь додумать. Стараюсь быть максимально естественной. С волнением справиться невозможно. Да и смысл с ним справляться вообще? Мне кажется, если ты волнуешься, это наоборот как-то тебя заряжает. Волнение — это нормально. Стараюсь на этом не концентрироваться: я хожу, с кем-нибудь общаюсь, слушаю музыку или повторяю текст. Нет смысла пить какие-то таблетки, или делать что-то ещё — все равно не поможет.

— Своё творчество оценить сложно, но есть ли у тебя любимая шутка?

— Мои любимые шутки не для печати, я думаю (смеётся). Среди своих у меня нет прямо таких любимых-любимых. Когда часто рассказываешь, они тебе уже могут надоесть немного. Бывает, я выступаю с одной шуткой несколько раз, а потом понимаю, что она слабовата.

— А шутки пишешь целенаправленно или они — то, что приходит в голову в повседневной жизни?

— У меня всегда с собой телефон. Если что-то в голову придёт, я сразу записываю. Иногда такое озарение, знаешь, случается. А иногда, когда горят дедлайны, или срочно нужно много материала, я прям сажусь и думаю, пытаюсь что-то добить. Чаще всего это происходит, как разговор с собой. Еду, например, в маршрутке, и замечаю, допустим, какую-нибудь весёлую бабулю. И начинаю придумывать: а почему она так выглядит? Почему так разговаривает? Пытаюсь себе в голове какую-то картину представить.

— Связываешь ли ты в планах свою жизнь в дальнейшем с комедией?

— Да, я связываю свою жизнь с комедией в дальнейшем. Я прям хочу этим заниматься долго, как можно дольше. Хочу много ездить, много выступать. Уже, наверно, не могу без этого. Это, можно сказать, моя мечта с самого детства, потому что, когда я была маленькая, я очень любила КВН, я от него фанатела. У меня был блокнот, в который я выписывала шутки. Мне бабушка, я помню, с юга один раз привезла не какие-то там бусы из ракушек, а сборник анекдотов, потому что я просто жить без них не могла. Я всегда хотела веселить людей, даже в начальной школе была наравне с мальчиками-хулиганами: меня часто выгоняли с уроков, потому что я шутила, а весь класс хохотал, и никого не могли угомонить. Какие-то мальчики плакали, потому что я над ними «стебалась»… В общем, мне всегда это нравилось, и я всегда хотела этим заниматься. Многие считают, что это несерьезно, а я думаю, что наоборот. Это не для всех (надеюсь, не прозвучит эгоистично): юмористические истории сочиняют очень серьёзные люди. Я пока себя такой не считаю, но я хочу такой стать. Ты бы видела этих людей! Которые пишут все эти шутки… они очень серьёзные в жизни. Это стоит больших сил. Это тяжело.

Алёна ВОРОБЬЁВА
фото из личного архива Анастасии ВЕНЕВИТИНОЙ