Повелитель огня и металла: интервью с мастером-кузнецом Романом Синайко

Многие из нас приобретают ювелирные украшения в магазинах, лавках, но не все знакомы с теми, кто эти украшения создаёт. А особенно интересно познать тех, кто творит нечто своё, необычное и самобытное. Роман в свои 20 лет он без чьей-либо поддержки смог «сваять» свой собственный бренд. Он рассказал нам о своей деятельности и немного о себе.


— Ром, ты создаёшь украшения уже больше четырёх лет: как ты пришёл к тому, чем сейчас занимаешься? Помнишь свою первую работу?

— Моей первой работой был маленький металлический бубен-подвеска. Дело в том, что пришёл я в это дело достаточно странным образом- через сон: мне приснилось, что мы с дедушкой (а он в реальности работал гидом в Мексике, и каждое лето я летал к нему) ехали с родника, а на встречу нам спешил грузовик с индейцами, в него внезапно попал снаряд. Индейцы, кровь, перья, оторванные конечности: меня все это впечатлило и в реальности я ощутил, что в меня вселилась душа одного из этих умерших индейцев, скорее всего, он был кузнецом. Вот я и решил смешать металл, Мексику, жару в одно и сковал бубен.

— Как ты опишешь процесс создания самого произведения?

— Это похоже на деторождение, процесс протекает крайне похожим образом: я, абсолютно голый, в бешенстве от боли физической и ментальной, сижу несколько часов, периодически покрикивая. Подобно чату, которое извергается из матери, мое детище должно из меня выйти и посмотреть на меня настоящего, естественного, природного.

— Мы знаем, что сначала ты «ковал» только для друзей и знакомых, что стало толчком к расширению круга тех, для кого ты создаёшь?

— Изначально я и впрямь создавал изделия исключительно для своих друзей, но когда эти два человека закончились, а дело все ещё требовало выхода, потому как мой внутренний индеец не мог угомониться, я все таки решил расширять этот круг: больше людей- больше новых, неповторимых концептов, а это-развитие. Да и к тому же деньги с друзей брать паршиво, а деньги необходимы творческому человеку для того, чтобы полностью посвятить себя искусству, не работая при этом на четырёх работах одновременно.

— В изделиях столько маленьких, крохотных элементов, так много всего «зашифровано»- есть ли у кузнеца побочки от такой «тонкой» работы?

— Да, побочные есть! Ну во-первых у меня на руках нет живого места, потому что, ну представляете: сумасшедший сидит орет и параллельно работает с инструментами повышенной опасности. Я режу себе руки лобзиком, обжигаю воском, стачиваю напильником… Все мое искусство и есть побочка, потому что зрение хреновое у меня с детства, а если добавить к этому всему и мой тремор рук, получится стильное, неповторимое изделие.

— Все изделия персональны, ты их не повторяешь. Выходит, для каждого ты создаёшь нечто новое: сколько нужно мастеру секунд/минут/слов, чтобы понять пришедшего к нему?
— Пришедшим ко мне я всегда задаю один и тот же вопрос: какую эмоцию они хотят ощутить от будущего изделия (кто-то говорит-власть, кто-то–умиротворение), далее я задаю уже персональные вопросы, смотрю на то, как человек говорит, строить предложения. Обычно на то, чтобы понять человека, мне требуется от минуты до месяца. Далее разрабатываю концепт, на это уходит достаточно много времени.

— Ты творческий человек, почему пошёл учиться именно на факультет пмм?

— Мне было интересно изучить именно точные науки, и я не пошёл ни в какой вуз, связанный с художественным образованием, потому как мне это не надо, я лучше разовью какую-то самобытную систему знаний, ну фому своего искусства, а начинка у этого должна быть точная, она должна отражать реальность, а для этого мне нужно понимать мир, а для этого нужно хоть сколь-нибудь изучать естественные, фундаментальные науки.

— А как проходит технической процесс создания изделий?

— Могу сказать, что каждое изделие требует к себе особенного внимания, какой-то своей уникальной стратегии производства и своих инструментов, потому что одни элементы можно исполнить одной технологией, другие элементы этой же технологией исполнить не представляется возможным. Чаще всего я, так как исполняю в основном художественные фигуры, использую технологию литья по выплавляемым моделям. Т.е мне нужно вырезать для начала что-то из воска, чтобы это что-то залить «форммассой» и после того, как она застынет, воск вылить и залить туда металл. Но вот, допустим, какие-то идеальные кружочки, звенья для цепей, петельки-литьем это сделать нереально. Так же я иногда придумываю свои собственные технологии, например вот тот же воск, чтобы придать ему определенную фактуру или добиться сложных форм, которых рукой вырезать не получится, можно использовать вообще неожиданные предметы, не предназначенные вообще для этого. А ещё, так как я все-таки сумасшедший, очень важным элементом моего творческого процесса является как раз-таки и использование очень странных инструментов, которые вообще не созданы для ювелирки, например я купил когда-то в антикварной лавке серебряный нож для рыбы и использую его для разных штук, там же купил набор всяких «резцов», вообщем, набор для препарирования бабочек, использую их для резьбы по воску.

— Расскажи о своём опыте работы с медийным людьми, что чувствуешь, когда работаешь с таким же творческим человеком, как и ты?

— Процесс работы с медийным товарищами и в самом деле проходит несколько иначе, и не могу сказать, что он мне не симпатичнее, потому что во-первых, мне нравится чувствовать, что я могу что-то им дать, что им со мной интересно работать, развивать какие-то идеи, беседовать. Со многими мы впоследствии становимся друзьями. Во-вторых, у таких людей в голове всегда есть уже разработанные идеи, концепции, с которыми можно работать, я же в своих произведениях стремлюсь не просто изобразить какую-нибудь кошечку, собачку и прочую херню, а передать, запечатлеть идею или состояние, которое занимает в душе и разуме человека особенное место. И когда этим состоянием или идеей является нечто великое (а о великом обычно и рассуждают такие вот люди), работать гораздо интереснее, гораздо более глубокие получатся концепции, мне это очень близко. Да, с творцами работать крайне интересно.

— Самое главное: кем ты себя чувствуешь в процессе создания произведения?

— Определенно, волшебником. Меня очень в детстве возбуждали всякие книжки со сказками: там звездочеты, в мантиях, с бородой. Вот я всегда хотел таким быть. Более того, я волшебник-знаменосец, ведь знаменосец показывает, напоминает войску о том, за что оно воюет. Хоть мои концепты в большинстве своём мрачноваты, в каждом из них есть путь к свету.

Виктория ПУГАЧЕВА, Мария ЧЕРЕДНИЧЕНКО
Фото: Роман СИНАЙКО