Команда №4

Странно, что в стенах такого легендарного Камерного театра совсем не ходит никаких мифов и слухов. Видимо, актёры здесь настолько серьёзны, что не отвлекаются на «паронормальщину». Зато у театра есть свои, живые легенды с большой буквы. И это не только режиссёры, актёры, постановщики и другие его работники. Это также и зрители, которые не всегда остаются только лишь сторонними наблюдателями. Но это и не только люди: здание театра, сцена, истории и были — без этого невозможно представить ни один театр. И юбиляр не стал исключением.

В этому году Воронежскому Камерному театру исполняется 25 лет. И в свой юбилейный сезон театр добыл себе в копилку ещё одну «Золотую маску. Теперь у Камерного их уже три. В этом году эту престижную награду воронежский театр получил за роль Креона в спектакле «Антигона». Да, получил именно театр — об этом говорит и режиссёр Михаил БЫЧКОВ, и исполнитель главной роли Камиль ТУКАЕВ.

Худрук Камерного неоднократно отмечал, что «Золотые маски» театр получает именно благодаря мастерству актёров:

— Символично, что и маска Татьяны Кутихиной [в 1999 году за роль в спектакле «Дядюшкин сон»], и маска, которую мы получили за спектакль «День города», и маска Камиля ТУКАЕВА говорит о том, что наш театр существует и выражает себя прежде всего через индивидуальности наших артистов, — прокомментировал успех этого года прославленный режиссёр Михаил БЫЧКОВ.



Символично, что театр получает престижную награду именно в тот год, когда и он, и его ровесница «Золотая маска» празднуют своё 25-летие. Стоит вернуться в 90-е и посмотреть, как рождалась легенда воронежского театрального искусства.

Камерный театр был учреждён в марте 1993 года, но первая постановка случилась лишь в июне 1994. И сразу же удалось ворваться в элиту театров города. Камерный тогда размещался на задворках Дворца культуры им. Карла Маркса. Правда сам театр тогда был совсем крохотным: касса делила пространство с гардеробом, миниатюрное фойе, зал на сто мест. Однако этот «малыш» разрастался с каждым годом: не территориально, а в плане своей значимости для городской интеллектуальной среды. Да что уж там, для всероссийской. Воронежский Камерный всегда славился своим новаторством. Режиссёр Михаил Бычков неоднократно отмечал, что для него важно показать классические пьесы современным языком, отыскать в драматургии ответы на вопросы дня сегодняшнего.

Сейчас в бытовом плане Камерный выглядит хорошо и располагается в новом здании, куда переехал в сентябре 2014 года. Правда и современные залы не отличаются большой вместительностью: 180 мест в основном и 80 во втором. Но жалеть его за малость и бедность не придёт в голову, если знаешь, каково было положение театра на заре своей легендарности.



Лучше всего о начальном этапе работе театра рассказал известный воронежский театральный критик Зиновий АНЧИПОЛОВСКИЙ:

— Долгое время Воронежский камерный не имел ничего своего. Даже стулья на открытие пришлось занимать в Доме актера. Гримерные столики тоже. Кое-как преодолев начальную нищету, он продолжал нуждаться в самом необходимом. Хотя избранная Бычковым модель театра была предельно экономной. Шесть актеров. Каждый на годовом контракте. Техническое обеспечение — четыре-пять человек, совмещающих обязанности и должности.

Актёров в штате по-прежнему немного. Кто-то приходит, кто-то уходит, но есть и те, кто уже долгое время неизменно воплощают все новые и новые образы в Камерном. Это и Андрей Мирошников, и Андрей Новиков, и Татьяна Чернявская, и упомянутый нами выше Камиль Тукаев. Последний знаменит не только в Воронеже и не только тем, что получил «Золотую Маску». Он играл в фильмах «Солдатский Декамерон», «Правда о щелпах», «Чудо».

Было бы неправильно не сказать и о основателе и художественном руководителе театра. Михаил Бычков, за свою деятельность в Камерном ставший заслуженным деятелем искусств Воронежской области, стоит за всеми успехами театра.



Рассказ о легенде Воронежа невозможен без главных людей в театре: зрителей. Именно зрители своим выбором показывают, какая постановка хороша, а какая не очень. Они приносят прибыль театру. Помогают зрители и непосредственно в постановках. В декабре прошлого года Воронежский Камерный театр попросил воронежцев поделиться ненужной черной одеждой. Вещи использовали в спектакле «Афродита».

Это далеко не первый случай, когда воронежцы помогают театру в поиске реквизита. Специалисты театра особо отметили моменты, когда театру требовались раритетные ламы, редкие головные уборы, необычные сумки и чемоданы, предметы кухонного интерьера. Эти вещи и сейчас используются в пьесах Камерного. Все они были найдены и подарены театру жителями Воронежа.

Антон РЯБОКОНЬ
Артур КУРЦ
Артём ВАСИЛЬЕВ
Фото из группы Камерного театра ВКонтакте





Мы напросились на премьеру спектакля «сЯло», который стал для Воронежа уникальным проектом. Пьеса рождается прямо на сцене. Конечно, были подготовлены сюжетные точки, но 70% спектакля – импровизация!



После громких, завершающих выступление артистов оваций и финального занавеса прошло уже достаточно времени, и зал успел опустеть. И, пока артисты делятся радостью между собой и разбирают охапки подаренных им цветов, в зале их ожидают друзья — актёры театра, не задействованные в постановке «сЯла». Есть время для того, чтобы узнать больше о подготовительном этапе пьесы от тех, кто был рядом и постоянно наблюдал за работой артистов.

— На самом деле, это первая такая постановка в нашем театре. Да, раньше спектаклей с импровизацией мы не проводили, да и идея совсем свежая, её предложил наш режиссёр. И вот, всё это время, до сегодняшнего дня, ребята работали, импровизировали, искали какие-то новые моменты, — отвечал нам, постепенно удаляясь к сцене, один из актёров театра «Неформат» Станислав ТИКУНОВ.

Не всем удалось сбежать от наших вопросов. Более обстоятельно поговорить о спектакле и предшествующих ему тренингах мы смогли с участницей труппы театра Юлией ТУЛИНОВОЙ.

— Подготовка началась очень просто: обозначили тему, выдали роли. «Вы — старые бабки, а вы тоже бабки, но помоложе». Мы на тренингах экспериментировали, импровизировали, потом [наш режиссёр] Антон [Тимофеев] решил собрать это всё в одну общую историю, попробовать сделать из этого спектакль, – рассказывает нам Юлия.

Так, нас в очередной раз убедили в том, что происходящее на сцене было по большей части полётом фантазии актёров. А реплики и действия даже не были прописаны:

— Никакого сценария у нас не было. Только ориентация на ситуации в актах. А дальше — полная импровизация в игре, ведь совершенно не прописано, кто за кем говорит: в этом и состоит актёрское мастерство. Разумеется, на репетициях мы запоминаем какие-то хорошие наработки. Нашли шутку, и, естественно, закрепили. Не каждый раз же изобретать что-то новое. Но по большому счёту «железной» структуры нет. Даже на вчерашнем прогоне всё смотрелось немного иначе.

Надежда ГУСЕВА
Антон РЯБОКОНЬ
Яна СОКОЛОВСКАЯ
Видео Надежды ГУСЕВОЙ
Фото и монтаж Яны СОКОЛОВСКОЙ





И вот, когда свет погас, зал «Дома актёра» опустел, а занавес опустился, нам удалось перехватить одну из актрис — Наталью ПЕТРУНИНУ. Бывшая студентка журфака и действующая участница театра «Неформат» только что вышла из образа героини в несколько раз старше себя. Она и рассказала нам о своей творческой деятельности и том, что же это за загадочные люди — актёры?

— Для начала скажи, как ты связала жизнь с театром?

— В театральную сферу я пришла в 8 лет, это была театральная студия «Ровесник». Занималась там до 16, пока студию не закрыли — уехал художественный руководитель. Грубо говоря, до выпуска из школы никакой актёрской деятельности у меня не было. Когда я поступила на первый курс, меня пригласили на спектакль «Тихий дом» в «Неформат». И я сразу же поняла, что хочу быть с этими ребятами. Они меня настолько покорили и затронули, что было отказаться быть с ними вместе было не реально. Спустя сезон объявился кастинг на роль второго плана в спектакле «Любовь короля». Я его прошла. Так и попала в театр, всё очень просто, на самом деле.

— Получается, как долго ты уже играешь в «Неформате»?

— Здесь я «существую» уже 4 года. Спасибо Антону [Тимофееву], нашему режиссёру. Вообще, мне тяжело назвать себя актрисой. Всё равно мы — дилетанты, любители. Кличить себя актёрами права не имеем. Потому что для этого надо хотя бы иметь образование, актёрскую школу. Всё это намного сложнее, чем кажется.

— В прошлом году ты закончила журфак ВГУ. Тяжело ли было совмещать игру на сцене с учёбой в университете?

— Учёба-то мне никогда не мешала. Но был один очень сложный период, на 4 курсе. Мы ставили «Предпоследний день осени». И тогда же я устроилась работать. В 9 утра я выходила на смену, заканчивала в 11, потом на репетицию до 5 утра. Немного поспать — и снова работать. И весь день на ногах… В общем, было непросто, но была цель. А с учёбой сложностей особых не было. В «Неформате» мы собирались только поздно вечером, потому что у всех есть другое, основное место работы.



— Давай немного поговорим о сегодняшней премьере. Как для тебя прошла подготовка?

— Наш спектакль «сЯло» — удивительный процесс. Мы, наверное, начали заниматься им ещё до Нового Года и не думали, во что это выльется. Антон сказал нам о постановке примерно месяц назад. Удивительно это всё тем, что мы были завлечены в процесс. То есть каждый продумывал себе персонажей, прописывал историю, наделять чем-то своим, пытался их понять — в общем, проживал их судьбы. Это очень всё тяжело, но в то же время очень интересно. Я очень рада, что у меня была возможность участвовать в таком эксперименте.



— Мы заметили, что некоторое время после окончания представления вы не выходите из образов. А было ли такое, что ты перенимала опыт от каких-либо героев сцены?

— Работает, скорее, наоборот — ты тащишь из своей обычной жизни что-то в свою деятельность. Когда ты работаешь над персонажем, идёт наблюдение: замечаешь какие-то повадки, особенности говора. Или же ты учишься у персонажа, а потом какие-то особенности его характера, особенности поведения перенимаешь на себя и маневрируешь в жизни. Это вот интересно. Безусловно, ещё помогает опыт работы с самими профессионалами. У нас в «Неформате» помимо актёров-любителей есть ещё профессиональные актёры из других воронежских театров. Этот опыт можно использовать, например, в подготовке к той же «Студвесне». Помогают даже такие мелочи, как режиссёрские заметки от Антона. На какие-то вещи смотришь уже по-другому и оцениваешь выше, чем «Студенческая Весна» или КВН. Есть возможность подсказать людям, как сделать правильнее и грамотнее с точки зрения актёрских и режиссёрских решений.

— А каковы актёры и актрисы вне сцены?

— У меня много знакомых среди актёров. Это простые люди, прекрасные люди. Единственное, что актёр по природе своей существо очень ранимое, эмоциональное. А так он ничем не отличается от простых людей. Ну, я не знаю. Я же говорила, что у меня не хватает наглости для громких слов. Я считаю себя обычной девчонкой, которая тихо развивается и не преследует целей сниматься в кино и стать всемирно известной актрисой. Это было бы неплохо… Но я — простой человек.

Надежда ГУСЕВА
Яна СОКОЛОВСКАЯ
Фото Яны СОКОЛОВСКОЙ и из личного архива героини





Филармония тот же театр. Те же репетиции, выступления, бешеный ритм жизни: гастроли, заграничные поездки и концерты перед местной публикой. Полное погружение в свою игру, только не актёрскую, а музыкальную. Нам удалось выловить одного из музыкантов из его сумасшедшего графика. Так, о жизни на сцене, за сценой и вне сцены рассказал солист группы труб Воронежской государственной филармонии Александр Новиков.

На свой путь работы штатного музыканта он ступил в начале 80-х годов, когда перешагнул порог филармонии. До этого, будучи студентом музыкального училища, работал в оркестре государственного цирка. Чтобы попасть в оркестр филармонии, проходил конкурсный отбор. Атмосфера была «адреналиносодержащей», но в то же время никто не хотел завалить конкурсанта. Жюри пыталось вытянуть из каждого лучшие качества исполнителя.

Сейчас же, по его мнению, отношение к такого рода конкурсным прослушиваниям изменилось. Дело в том, что количество музыкантов, способных работать на профессиональной сцене катастрофически мало. Ведь когда Александр Иванович начинал работать, две трети оркестра были люди старшего поколения, которые пришли туда после войны и в период «хрущевской оттепели».

— Их отношение было скорее отеческим. Многие преподавали в музыкальных школах, в том числе и мой педагог был потомственным музыкантом-духовиком из семьи Вознесенских. Они поддерживали нас не только в плане музыкального образования, но и оркестрового самосознания. Именно старшее поколение привило нам традиции дисциплины в оркестре. Они именно служили своему делу, никогда не отбывали номер. Каждый оркестрант пытался соответствовать общей концепции дирижерского видения музыки. Сейчас этого не хватает многим музыкантам, как я считаю, — вспоминает музыкант.

С одной стороны, жизнь за кулисами оркестра симфонического и оркестра в цирке не должна разниться. Ведь и там, и там — музыканты, люди творческие. Однако, в последнем вся жизнь подчинена жизни на манеже. Это был их центр существования. В филармонии, по словам Александра Ивановича, жизнь музыкантов и их взаимоотношения после выступлений были иными:

— Очень часто музыканты оставались после репетиций и, что меня поразило, играли в шахматы. Играли и старики, и молодёжь. Вот и я приобщился.

Кстати, в антракте артисты действительно занимаются «кто чем». Отдыхают, разговаривают на отвлеченные темы. Но никто не говорит о работе и ее сложностях.



Мышление у всех творческих людей всего мира схоже. Но всё-таки оказалось, что музыканты как областей России, так и зарубежных стран, чем-то, да отличаются от наших, воронежских.

— В прошлом году мы были в Екатеринбурге, Перми. Там очень сильные местные оркестры. Они сформировались там из-за того, что во время войны музыканты из столиц были эвакуированы за Урал. Поэтому в тех местах сохранились традиции, которые носили и мои учителя. Да и европейские музыканты такие же, как и мы. Французы любят обмениваться опытом, восхищаются увиденным. Испанцы вначале осторожничают, а потом ведут себя не хуже французов. Исключение составляют американцы. Они видят в тебе конкурента, соперника.

Молодых артистов, желающих прочно занять в оркестре свое место, ждет напряженная работа. По новому положению каждые пять лет действующих артистов и актеров ждет аттестация. В большей степени это касается актеров театров. Оно было принято по неофициальной просьбе Союза театральных деятелей и господина Мединского для обновления составов. Каждый артист любого возраста выходит на сцену и играет или исполняет программу, демонстрируя, на что он способен.

Как показывает опыт, комиссия — ещё более волнительный этап для каждого артиста, чем простое выступление. В творческих трудах часто говорят: «Если человек не волнуется перед выходом на сцену, ему надо уходить из профессии». А чтобы не бояться, нужно повседневно трудиться.

— Наша работа не терпит долгого отдыха, мы сразу теряем форму. Но главное для молодого артиста — реализовать себя в профессии, иначе все это зря, — завершает музыкант.

Артём ВАСИЛЬЕВ
Яна СОКОЛОВСКАЯ
Фото из личного архива героя