Слово, которым Катя себя характеризует — “passion” (от англ. страсть). В русском языке, по ее мнению, это слово трактуется в ином смысле. Хотя кажется, что на всех языках мира оно будет как нельзя кстати описывать её. Какая-то магическая сила исходит от этой рыжеволосой девушки.
Летящей походкой, как будто прямиком из песни Юрия Антонова, Катя зашла в кофейню, где мы договорились встретиться. В фиолетовом берете (у нее их девять разных цветов) и неизменно красными (почему — узнаете дальше) сердцами-серьгами в ретро-стиле. Знакомясь с Катей, вы увидите дружески протянутую руку и скромное представление — “visual artist”. Объяснить, чем она занимается — сложно. Поэтому она либо зачитывает длинный список, либо обходится этими двумя словами.
Катя только приехала из двухмесячного трипа в Берлине, в который, по ее словам, она попала “по воле судьбы”. Все благодаря подруге, которая решила переехать в немецкий мегаполис и предложила ей снимать квартиру на двоих. Катя посмотрела по сторонам, поняла, что ее в Воронеже ничего не держит. Собрала вещи и сбережения и уехала.
По воле судьбы она также когда-то встретилась с немецким художником русского происхождения Стасом Богдановым с незамысловатым псевдонимом “Grisha Danunaher”.
— Немцы не понимают, русские — смеются, — объясняет Катя.
Со Стасом они открыли совместную выставку в одной из галерей Берлина. Катя представила серию картин “Infra-red” (от англ. инфракрасный).
Отношения у Кати с красным цветом страстные и продолжительные. Все началось с первой работы из серии — изображение двух парней с сигаретами. На тот момент она писала ее для московской выставки в честь 20-летия британской рок-группы “Placebo”. Обязательное условие — привязка работы к какой-либо песне группы. Катя вдохновилась их песней “Infra-Red”.
Неоновые цвета и люди без глаз (а некоторые — и вовсе без лиц) на красном фоне ожили в девяти акриловых работах.
— Инфракрасный свет проникает сквозь и показывает, что внутри. На своих картинах я хотела изобразить не людей, а воплощение их эмоций и внутренних переживаний, — рассказывает художница.
Незнакомцы в этом красно-неоновом беспорядке — и знакомые Кати, и комбинации лиц из стоковых фотографий. На некоторых работах художница изобразила своих друзей.
Немецкая публика отнеслась к Кате не как к студенту со стенгазетой (хотя, несомненно, эта работа заслуживает уважения), а как к полноценному творцу. По словам Кати, немецкий ценитель искусства резко отличается от русского.
— Русские люди приходили и видели обнаженные тела, тогда как иностранцы — стилистику и исполнение. То, что для первых жутко пошло и пугающе, для последних — глубоко и со смыслом. Было интересно, как реагировали европейцы. Начинаю рассказывать историю создания картин — для них это неважно. Им интересно то, что они увидели, и насколько это сходится с тем, что я туда вложила.
Показывать свои работы российской аудитории Катя пока не спешит. Она не уверена в адекватной оценке и признается, что представлять эту серию здесь ей страшно.
-У нас есть восприятие авторитета художника. Я сталкивалась с тем, что если у тебя нет заслуг, с тобой не захотят даже разговаривать. А в Европе отношение к молодым художникам другое.
В планах Кати работать в “красном” направлении и расширять серию, насколько позволит воображение. А работает оно у Кати лучше после того, как весь город погружается в сон. Поэтому она давно перешла на “ночное расписание”. “Вожделение” — женщину с обнаженной грудью — она написала именно в ночном порыве. Утром внесла завершающие штрихи — и вот шедевр готов, и сонный счастливый художник, выплеснувший все, что родила его фантазия в ночи — тоже.
Такие творческие припадки случаются с Катей часто. Но они не всегда имеют здоровую природу. У художницы есть работы, которые она писала под влиянием нездоровых чувств.
-Некоторые картины я начинала писать из-за панических атак. Отвлекалась на краски и кисти, чтобы спастись от этого состояния. Люди часто, смотря на них, чувствуют панику. Они говорят мне об этом.
Иногда она видит свои будущие картины в случайных кадрах кинофильмов. В документальном фильме об Энди Уорхоле она остановилась на одной сцене: чья-та оранжевая (возмутительно! где красный?) кофта на фоне абстрактно сине-фиолетовой картины.
— Я увидела и поняла, что хочу. Не знаю что, но хочу!, — вспоминает Катя.
Позже родилась картина “Himinn og lendir”.
И все же Катя Кьюсак старается не зависеть от вдохновения, ведь оно все равно придет в процессе. “Не ленись, не жди музу. Просто садись и работай” — ее ежедневная мантра.
Войдя в ее комнату сразу замечаешь следы ночного творческого “преступления” — мольберт, краски, холсты…Катя с любовью называет ее “полнейшим хаосом”. Ее комната в Воронеже — полная противоположность берлинскому минималистичному пристанищу. Маленькому и уютному. Вещей там было мало, но она все равно “натаскала туда кучу всего”, в том числе наклеила на стену портреты Пикассо и Ван Гога, открытки с Шагалом и Моне, фотографии друзей. Трагедию для художника — отсутствие мольберта — Катя перенесла героически, и не теряя смекалки. Написание картины для нее превратилось в своеобразную тренировку для тела и ума: полотно приходилось то прижимать к стене, то класть на стол. Спина болела, но на какие только жертвы не пойдешь ради искусства?
Преображает Катя не только холсты. Из живописи она пришла в визаж.
-На холсте рисовать проще, на лице — интереснее, — признается она, — при работе с лицом я стараюсь оставить как можно больше человека. Чтобы после часа косметического колдовства девушки говорили не “вау, кто это?”, а “это я! Это то, что я всегда видела”.
Бьюти-индустрия сейчас растет вместе с населением Китая, и конкурировать с другими визажистами Кате трудно.
-Проблема в том, что я не умею себя рекламировать, — говорит она, — зато я замечательно рекламирую всех вокруг. Происходит что-то у моих друзей — я хожу с рупором “Премьера у моей лучшей подруги!”.
Будем надеяться, что реклама Кате и не понадобится. Ее имя все чаще появляется в новостной ленте. Недавно она стала гримером детского полнометражного фильма “Потерянные в воспоминаниях”, снятого при поддержке воронежского драмтеатра.
Наравне со страстью к краскам и кистям Катя прониклась этим чувством и к театру. Будучи выпускницей третьего сезона «ШОУ ТЕАТР» и его действующей актрисой, она продолжает участвовать в театральных конкурсах, проходить пробы.
Интересно, что специальность у Кати далека от сферы искусства. Она окончила Факультет географии, геоэкологии и туризма Воронежского государственного университета и чтобы понять, что эта работа ей не подходит, Кате понадобилось два с половиной месяца провести в турфирме.
-Если бы я могла вернуться назад и сказать себе: “ Не спеши. Остановись и подумай — что ты хочешь?”, то все сложилось бы по-другому, — говорит она, — Сейчас мне 24 и я понимаю, чего хочу.
Екатерина Шамаева
Фото из личного архива Катерины Кьюсак и из личного блога Стаса Богданова
0 комментариев