Голос профессии: следователь

— Кем ты видишь себя после института?

— Вряд ли следователем. Я скорее себя представляю даже «ПДНщиком» (инспектор по делам несовершеннолетних – прим.) – это как-то ближе. Вообще, я бы лучше остался адьюнктом, а потом и преподавать в институте, но не «на землю».

— А почему тогда пошел на следователя? Или понимание пришло не сразу?

— Потому что в 17 лет я не знал, куда еще. На «гражданке» тоже тяжело, конечно, но там потом никуда и не устроишься. В одиннадцатом классе я ничего не хотел, мне было все равно, куда идти, и мы с родителями обсуждали – они нашли этот вариант перспективным.

Не берусь за точные цифры, но, по моим ощущениям, меньше половины выпускников остаются в профессии, где-то 40%. Некоторых отправляют сразу не по специальности работать, не именно следователем – например, дознавателем, участковым, опером.

А вообще-то следователь – интересная профессия. Если бы ее не довели до такого маразма, как у нас сейчас. Чтобы сделать какое-то следственное действие, нужно много документов составить: сначала выносишь постановление, потом протокол, потом еще то, другое… Это все очень перегружает. В это время, пока составляешь бумаги, ты мог бы заниматься чем-то полезным. Каждое действие должно быть процессуально оформлено. Вообще каждое. Если, например, какое-то объяснение берешь, хотя у нас даже нет установленного бланка для объяснений, но ты должен все зафиксировать. Следователю нужна своя процессуальная самостоятельность, чтобы он сам мог принимать часть решений. Когда над тобой постоянно стоит начальник, прокуратура и еще 10 начальников выше, которые знают, как и что лучше делать, – это не работа.
Когда была милиция, было все проще намного, все как-то по-человечески относились, а сейчас все строго по инструкции. И нет разницы, украл чиновник миллионы или женщина пошла на кражу, чтобы прокормить детей, – накажут одинаково. Раньше понимали: женщине этой помягче нужно дать или вообще не возбуждать дело, ей нужна помощь. Сейчас всем все равно.

— Курсант МВД – он кто?

— Бесплатная рабочая сила. Мы помимо того, что учимся (учеба много времени не занимает, по 3-4 пары в день всего), выполняем еще много важных заданий: то убери, то в наряд заступи, то сделай, то куда-то поезжай, то кого-то похорони… Это занимает очень много времени и сил. Не успеваешь и полноценно учиться, и отдыхать, и вообще времени на жизнь не хватает.

Ну, и вообще у нас есть ряд ограничений, которые не поймут гражданские. Например, ограничения на выезд. Нам можно выезжать за границу только в некоторые страны: на Кубу, например, в Китай, Вьетнам, некоторые африканские страны, Абхазия, СНГ… И другие специфические рамки. Например, у нас есть самостоятельная подготовка. Это когда пары кончаются, например, в два часа, а ты с трех до шести должен сидеть на сампо. Типа ты готовишься к завтрашним парам, учишь что-то. Но в аудитории вместе с одним или несколькими взводами, и каждый занимается своим делом – далеко не все же реально сидят и зубрят: кто играет, кто музыку слушает, болтает. В этом шуме учиться невозможно. Но ты должен сидеть эти три часа. Во время сампо никуда нельзя уходить из аудитории, даже в буфет, – накажут. Еще нам нельзя прогуливать пары. Вообще никак. Да, можно взять больничный, но просто прогулять, проспать невозможно. После 22 нужно быть дома – офицеры ездят по адресам и выборочно проверяют. Много уделяют внимания внешнему виду, очень много. Ну, из серии, брюки у нас должны быть по ширине 22 см, кантик обязательно должен быть.

К этому всему и к ритму быстро привыкаешь. Мне было сложно только первый год. На первом курсе, допустим, я переживал, что у меня наряд выпадает с субботы на воскресенье, как я без выходных? Сейчас вообще все равно, когда идти, хоть каждый день заступать. Хоть сбор утром, хоть сбор утром в воскресенье. Как-то все равно становится.

Если же говорить просто об учебе, качестве образования… Нам преподают, по сути, все то же самое, что и на «гражданке», просто у нас специализация идет именно на уголовное право. Например, гражданское право преподают очень мало, мы изучили его за полгода. В гражданских вузах его изучали два года, сейчас, вроде как, сократили до одного. А это полезная штука, над ней надо бы подольше посидеть.

Сейчас, на пятом курсе, начинает все подбешивать. Хотя нет, еще на четвертом начало. Со второго полугодия четвертого курса появилось такое ощущение… Ну, как-то все преподаватели как будто стали «подзабивать» уже на нас, мы же уже старший курс, у нас уже и так все нормально. Половина пар проходит впустую, ты просто приходишь и четыре с половиной часа – сидишь. Ничего нового не узнаешь, даже не пишешь лекцию – просто сидишь.

— А есть что-то после этого всего, за что тебе нравится вуз?

— Зарплата… Ну, еще прикольно в парадах участвовать, какое-то ощущение причастности появляется. Или, когда полицейских на улице видишь, тоже думаешь: вот, я с вами, держитесь. Ну и романтика патрулей, всякое такое…

— Зарплата, которую ты упомянул – это будущая?

— Нет, которая есть сейчас. Вы называете ее стипендией. Но у нас-то, по сути, учеба по рабочему графику. Даже отдых летом, например, не длиной в студенческие каникулы, а месяц, по-серьезному.

— Кстати, а 5 лет учебы – это оптимальный срок? Прям ни больше ни меньше?

— Если честно, вполне хватило бы четырех. На пятом курсе изучаются предметы больше для общего развития, чем для специальности, которые, по сути, должны были бы остаться где-то на начальных курсах, но почему-то нет. Из того, что мы изучали, самые важные, конечно, предметы по специальности – криминалистика, уголовное право и уголовный процесс. А, кстати, самый бесполезный – русский язык (мы там ничего нового не прошли), да и правовая статистика никогда в жизни не пригодится… И так, много всего общеразвивающего, что должно бы быть как спецкурс, быстро проходить. А их в программе растянули на семестр. Хотя за это время мы могли бы сильнее углубиться в какую-то действительно важную дисциплину.

— Насколько перспективно быть следователем?

— С точки зрения денег сейчас – не очень. В 2011-м году, когда только перевели милицию в полицию, зарплаты резко повысились. Средняя зарплата стала 35 тысяч. Но сейчас зарплата осталась такой же, как в 2011-м, а цены – нет. Что касается престижности и роста – да. Пока работаешь, и звания даются, и повышают за выслугу лет. Престижность, как мне кажется, в основном создается за счет связей.

— Очень важно: в отделе нужно общаться с людьми. Как у тебя с этим были дела на практике?

— Из того, что на практике видел – контингент приходящих, конечно, так себе временами. Ну, то есть видно, например, что приходит жулик… Смотрю на ребят в отделе – они так спокойно с ним общаются, я бы так не смог, мне кажется. Чувствуется все-таки, что все еще неприятно. И нет ощущения, что здесь моя миссия, что я должен это делать.

У нас система глупо построена: слишком много заморочек, на реальную работу остается мало времени. И я не вижу смысла работать следователем – меня не устраивает то, что есть сейчас.

— Как выглядит твой самый нагруженный день?

— Каждый раз по-разному, но, допустим. В 5 часов утра мне звонит командир отделения, объявляет сбор. В 6:30 мы должны уже стоять на плацу в форме, с вещмешками и противогазами. Там на нас орут, что что-то не так с вещмешками или противогазами, что мы ничего не умеем… Где-то часов в 7 нас отпускают. До построения еще где-то час, это время мы блуждаем по институту. В 8:30 построение, где нас проверяют, смотрят форму и удостоверение. В 9 идем на пары. Это длится до 2-х часов дня, потом обед. В 16 часов развод наряда: если я заступаю в наряд, то в это время я уже в бронежилете, с палкой, каской – со всем обмундированием. Развод длится до 17:30, там каждый раз рассказывают одну и ту же инструкцию с первого курса, в 18 часов заступаю, например, в суточный патруль. То есть я ночую в институте. Заканчивается патруль так же в 18. Итого: в институте больше суток, хочется нормально выспаться. И закончить уже институт поскорее.

— В таком напряженном графике остается время на личную жизнь?

— Более чем. Многие женятся, не оканчивая университета. На моем курсе есть пара с ребенком. Пары в основном у нас внутриинститутские, на общение вне занятий времени обычно не остается. Но есть и такие, у кого отношения с гражданскими.

— Давай подытожим. Если я хочу стать следователем, то лучше в МВД, а не на гражданку?

— Лучше не хотеть стать следователем.

А вообще, да – в МВД. Потому что ты привыкаешь работать в системе. После гражданки люди приходят – и не понимают, куда они пришли. Даже в мелочах: они не могут носить форму правильно, кто в чем хочет, в том и ходит. У нас тебе сразу это все прививают, ты сразу попадаешь в систему от и до. Я бы вообще оставил следователей только из выпускников МВД. Гражданские и мы… мы друг друга не совсем понимаем на работе. Они не понимают, например, что вот пришел ты в отдел, и тебя держат там до семи часов вечера, к примеру, хотя ты все свои дела уже сделал, но все равно должен сидеть до семи. Они не понимают, зачем это. Мы тоже не понимаем, но мы уже привыкли к этому, вопросов не возникает. Потому что так надо. Не могу спокойно смотреть на людей, которые пришли в следствие с «гражданки». По ним видно, что люди не понимают, куда они пришли, не могут сделать то, что делаем мы. Это выбешивает. Ну, привык ты на «гражданке» жить, так иди и работай там.

Но вообще, серьезно решать в 17 лет насчет образования – это или личный «палец в небо», или забота родителей. Я склоняюсь к тому, что все же второе. Тогда так: не стоит отдавать (уже почти не) ребенка в МВД, потому что это тяжело: очень много времени проводишь в институте, что-то делать помимо получения образования не получится.

Стоит, потому что он не будет разгильдяем: за курсантом офицеры смотрят, у него постоянные «движухи» типа того же КВН, «Полицейского вальса», кружки, выезды в детские дома, интернаты – есть, чем заняться. Например, каждое воскресенье первого курса мы должны были ходить по музеям воронежским. Любого раздолбая поставят на место, покажут, как нужно делать.

Справка от «P.S. – Пять Сов»

В течение 4-х лет обучения учащиеся в институте МВД считаются курсантами, на пятом курсе они получают звание и с этого момента являются слушателями.

* имя изменено по просьбе героя.

Татьяна ХАРЧЕНКО
Фото взято с открытого фотостока Pixabay