Снаружи – как ДК эпохи СССР, внутри – как локация для съёмок фильмов ужасов, по факту – факультет журналистики ВГУ. Обитель будущих работников сферы медиа хранит много легенд, одна из них – про внутренние дворики. Десятки людей проходят мимо них каждый день, не задумываясь, что скрывается за зелёным занавесом. Некоторые индивидуумы с первого и второго курсов проникли туда со взломом и задались вопросом, почему эти живые уголки открыты для глаз и закрыты для входа. Корреспондент «P.S. – 5 сов» выяснила у «берегинь» факультета – старшего преподавателя Татьяны Николаевны ХОМЧУК-ЧЕРНОЙ и старшего лаборанта Тамары Павловны КОНОВАЛОВОЙ кафедры журналистики и литературы краткую биографию внутренних двориков.
Скелеты в саду. Раскрываем все тайны
– Давайте сначала определимся, есть ли вообще что рассказывать об этих внутренних двориках? Может, даже для текста ничего не найдётся, – начала, вопрошающе глядя на меня, Татьяна Николаевна, когда я пришла к ней на кафедру.
Как можно судить, «что-то» для текста всё-таки нашлось. Преподаватель неторопливо начала монолог, заранее попросив свою «сожительницу» по кафедре, Тамару Павловну, помогать с некоторыми деталями и событиями.
– Когда журфак только переехал на Хользунова 40а, это был 88-й год, студенты копали во дворике и наткнулись на останки солдата. По каске, по тому, что осталось от обмундирования, определили – красноармеец. В то время поисковое движение не было так развито, как сейчас: не знали, куда обратиться, чтобы найти родственников, узнать данные. Студенты похоронили его как раз в том углу, где сейчас растет ель, и эта могила какое-то время была там. Когда появились поисковые организации по решению таких вопросов, мы обратились к ним, и они перезахоронили останки, – вспомнила Татьяна Николаевна.
И это далеко не единственная история, связанная со внутренними двориками. Когда Вадим Георгиевич КУЛИНИЧЕВ, доцент, заведующий кафедрой теории и практики журналистики, в 2000 году ушел из жизни, Виктор Владимирович ГААГ, его друг и коллега, старший преподаватель той же кафедры, привез с дачи саженцы вишен, и их посадили в память о Вадиме Георгиевиче во внутреннем дворике.
– Они у нас под таким названием и растут: «Вишни Вадима Георгиевича», – завершила эту историю Татьяна Николаевна.
Когда мы с товарищами убирали засохшую листву, упавшие шишки и прочий мусор, наткнулись на множество костей. Возникло предположение, что это остатки пиршества давних студентов или же останки, собственно, студентов. Мистический туман развеяла Татьяна Николаевна. По ее словам, виновники появления столь необычного удобрения для почвы – вороны и грачи. Она не раз наблюдала, как они разделывают на крыше найденную еду, а кости падают во дворик. К тому же раньше по водоотводам туда забирались кошки, которые тоже там любили обедать. Объяснение не такое мистическое, как хотелось бы, но всё равно необычное.
Студенты ошибочно думали, что это они прячутся от преподавателей
Сколько существуют дворики, столько студенты и придумывали проекты по их преобразованию. Журналисты – люди креативные, они не могли допустить, чтобы такая необычная площадь пустовала. Были даже чересчур креативные планировщики, предлагавшие фантастические проекты: сделать навес, соорудить скамейки, повесить экран для проведения занятий. Но все задумки обрывались на первых этапах: люди перегорали и забрасывали едва начатое. На следующий год приходили новые студенты, и – та же история, правда уже с другими лицами.
Но один раз дело до победного конца всё-таки довели.
– К нам поступила студентка… Тут Тамара Павловна может подключиться, помочь. Папа этой девочки… – Татьяна Николаевна задумалась на пару секунд и хотела уже продолжить, но тут тишину взбудоражило уверенное: «Скользнев». Это Тамара Павловна вовремя подключилась, при этом не отрываясь от работы за компьютером.
– Да, Скользнев. Он был директором музея «Галичья гора» (природный заповедник в Липецкой области – прим.ред.). Мама – сотрудница этого музея, биолог. Девочка загорелась идеей преобразовать наш дворик, облагородить. Из заповедника привезли пласты земли уже с травой, – Татьяна Николаевна прикрыла глаза и приложила руку ко лбу, силясь воспроизвести в памяти нужное слово. – Ну у этого ведь есть название… Она снова обратилась к Тамаре Павловне, и та, развернувшись в кресле, выдала: «Дерн».
– Да, точно – дерн. Уложили это всё, сделали верхний слой. Вскопали, посадили цветы – все было культурно, облагорожено. И соответственно, выглядело слишком маняще. «Запустили» студентов. Во что дворик превратился через какое-то время?! Всё вытоптали, заплевали, забросали мусором, окурками. А когда в апреле 2011 года закрыли курилки в корпусе, студенты стали выходить во внутренние дворики не только в перерывах между парами. В том же году, летом, некоторые абитуриенты, которые уже поступили на журфак, под руководством коменданта Ольги Александровны только с территории второго, дальнего дворика (напротив типолаборатории – прим.ред.) вынесли более 20-и 120-килограммовых мешков с мусором. А из дворика, который рядом со 130-й аудиторией, намного больше. После этого садики «опечатали». Поэтому вход для студентов туда закрыт уже более 10 лет, – с досадой отметила Татьяна Николаевна.
– За это время мы с Тамарой Павловной нашли себе уголок для садоводческих дел: на возвышении, обложенном кирпичами, посадили сиренелистную катальпу, цветы под названием очиток пурпурный, – добавила Татьяна Николаевна, подчеркнув, что «это эксклюзивная информация».
Внутренние дворики быстро зарастают. Однажды сотрудники факультета взялись за дело и скосили электропилой все подчистую. Вместе с сорными растениями под беспощадную цепь попали и «эксклюзивные» деревца, и цветы. Хватило на лето: к осени всё опять заросло и превратилось в настоящие дебри.
– Не зайдешь в эти джунгли, потому что всюду поросль, виноград оплел даже деревья. Но плюс есть – от студентов прятаться можно в кущах, – смеётся Татьяна Николаевна.
Садовый ревизор
– Поползновений облагородить внутренние дворики было много, но за ними ведь ещё и ухаживать надо, время уделять. Никто, на моей памяти, пока на этот этап не вышел. Поэтому если ваш порыв благородный как-то перейдет в дело…
На этом моменте я прерываю Татьяну Николаевну и не без некоторой гордости говорю, что работа уже идёт, описываю проделанный труд, но собеседница обрывает меня одной фразой: «А пойдемте сходим туда».
— Пойдёмте, у меня как раз пар нет.
– Только ключ надо взять.
– Не надо… – уверенно отвечаю я.
– Там открыто?
– Ну… там вскрыто
– Отлично.
Пройдя через дверь-окно и осматривая плоды нашего труда, Татьяна Николаевна, скрестив руки за спиной, что придавало ей вид начальника, пришедшего оценить работу своих подчиненных, заключает: «Ну, работа проделана, действительно, колоссальная».
Перед нами открывается вид на своеобразный храм природы, окружённый каменными стенами. Цветущая вишня рассыпала белые лепестки на чёрную, голую землю, как бы прикрывая её наготу. Воздух пышет сладкой свежестью. В некоторых местах сложены в кучи срезанные или выкопанные с корнями отростки. Некоторые из их собратьев пока всё ещё твёрдо сидят в земле. За это они должны быть благодарны агроному Андрею. Перед началом работы студенты по совету декана связались с ним и отправили видео-обзор дворика. Садовод настоял, что все отростки нужно ликвидировать, а те, которые по краям дорожек – оставить. Как раз на этих несчастных выживших и напала Татьяна Николаевна, с полувзгляда определяя видовую принадлежность каждой травинки. Преподавательница сказала, что и эти отростки необходимо убрать, ведь это сорняки, которые быстро превратятся в деревья. С особой кровожадностью она набросилась на американский клён, выдёргивая его отростки. При этом вспоминая Тамару Павловну, которая ни за что бы не позволила так жестоко обращаться ни с какой травинкой, даже с сорняками – ведь «это всё живое».
Преподаватель внимательно оглядывала выжившие цветы и советовала, от чего необходимо избавиться, что обязательно оставить, а что лучше пересадить или посадить. Я, пытаясь хотя бы приблизительно представить, о каком из видов семейства растений идёт речь, понимающе кивала, изображая из себя огородника со стажем. Татьяна Николаевна, зарываясь каблуками в землю, взбиралась на клумбы, голыми руками обрывала засохшие ветки, попеременно присаживалась на корточки в поисках лучшего угла обзора. Это не укладывалось у меня в голове.
Я не могла сопоставить «такую» Татьяну Николаевну с важной фигурой преподавателя, одним взглядом заставляющего студентов сникнуть. А после её всепоглощающего обращения к заболтавшимся студенткам: «Так, девицы…», вся аудитория ещё долго не осмеливается издать лишний звук. В моём воображении представали два образа Татьяны Николаевны. Когда преподавательница читает лекции в 130-ой аудитории, стоя за кафедрой, то ассоциируется у меня с королевской особой, вышедшей на балкон дворца, чтобы лицезреть своих подданных, то есть студентов, и почтить их своим присутствием. Сейчас же Татьяна Николаевна напоминала мне мою маму.
Та, перед уходом на работу, озадачивала нас с братом списком огородных дел, которые должны быть выполнены в наилучшем виде, несмотря на погодные условия и катастрофы вселенского масштаба. Она приходила домой и тщательно осматривала каждый метр участка, а по окончании проверки выносила вердикт по поводу качества нашего труда и возможной вероятности также совместно переделать всё завтра – к ее приходу.
«Зелёная штучка» от Татьяны Николаевны
Можно подумать, что мы, взявшись за благоустройство одного из двориков, имеем много свободного времени и лишних денег, потому что не собираемся ограничиваться только уборкой. В планах – завезти землю для выравнивания поверхности, вскопать территорию и посадить газонную траву, разработать креативное оформление дворика. Татьяна Николаевна, в свою очередь, предложила отдать нам «зеленую штучку», которая с осени стоит в банке на кафедре. Она уже пустила корни и ждет, когда ее посадят в землю. Что такое «зеленая штучка», я так и не смогла выяснить, потому что в глаза её не видела. А официального её названия Татьяна Николаевна не знает, да это и не важно, важно, что штучка зелёная.
Окинув взглядом маленький садик в последний раз, преподаватель, сидя на корточках посреди зелени и подперев рукой щеку, умиротворенно выдохнула: «Арина, ну вы чувствуете, как здесь дышится?». Я чувствовала.
Сладкую апрельскую свежесть сменил плиточный холод журфаковских коридоров – мы покинули храм. Татьяна Николаевна аккуратно перешагнула порог дворика и направилась по коридору, мерно постукивая каблуками, пока за ней тянулся шлейф из мха, зацепившегося за кофту во время сидения на корточках.
Для чего же этот урок по истории журфака? Для чего столько проделанного труда? Идея. Всё ради неё.
Студенты факультета журналистики, кипятите чайник, запасайтесь шоколадками и не забудьте про попкорн. Мы превращаем внутренний дворик в кинотеатр под открытым небом! Следите за новостями и ждите объявления о первом сеансе.
Арина ЧЕКАНОВА
0 комментариев