Духовная элита: Как я поступила в школу регентов и теперь живу в Лавре

Правила жизни Московской духовной академии. Рассказывает Екатерина П. (имя изменено по просьбе героини)

Пение

Мне 20 лет. Я пою с детства, отучилась в колледже на отделении «оперное пение». Дальше логично было поступать в консерваторию, чтобы потом петь в театре. Но я решила идти в регентскую школу Московской духовной академии. У меня православная семья, здесь учился мой брат — он уже священник. Мои родители — музыканты-народники. Работали в профессиональном хоре в Омске, там и познакомились. После женитьбы переехали жить к папе и организовали свой народный коллектив. Мама, даже будучи беременной мной, постоянно проводила время с хором. Когда было совсем туго с деньгами, репетировали у нас в квартире.

Отец привёл меня в церковь, когда мне было лет восемь — петь на клироc. Голос был детский, не поставленный — скорее, всё это было ради воспитания. Ходить на клирос я бросила в переходном возрасте. Надоело до жути. Учишься шесть дней в неделю, ещё и по воскресеньям рано вставать!

На последнем курсе колледжа мне позвонил брат и сказал, что у него в соборе не хватает одного голоса — сопрано, и предложил мне. Я альт, у меня низкий голос, я не хотела даже пробовать. Но на третий день уговоров решила пойти. Меня взяли на ставку. Платили сначала по 500 рублей, потом по 750 рублей за службу. Везде платят по-разному. Где ничего не заплатят, а где полторы тысячи за раз — всё зависит от настоятеля. Ходила из интереса, тем более это практика для голоса. Я не собиралась в регентскую, но это родительская мечта, и они были счастливы, когда я в итоге поступила.

Брат

Артём, так зовут брата, был сложным подростком, и отец как-то для перевоспитания отправил его в монастырь. В монастыре ведь есть не только монахи, но и послушники, туда можно приехать, например, на 40 дней — пожить, поработать. Ты ходишь на службу, на послушания, помогаешь пахать огород или приносишь воду. Артём был не против — ещё бы, такая возможность из дома уехать. Вернулся он оттуда и почувствовал себя очень крутым, везде ходил со своими чётками. Отец решил, что сын наконец-то набрался ума. Через несколько дней после возвращения у друга Артёма был день рождения, он попросил разрешения выпить бокал вина. Отец был против. Артём всё равно выпил. Когда брат вечером пришёл домой и дыхнул на отца, папа решил с этим что-то делать. Однажды он наткнулся на рекламу набора в православную гимназию для мальчиков 10–11-го классов. Она готовила к поступлению в Московскую духовную академию. Артём поступил, и ему очень понравилось. Сейчас он уже священник, у него двое детей. Он старше меня всего на пять лет.

Мои друзья реагировали на академию по-разному. У меня есть приятель из ГИТИСа, до сих пор каждый раз, когда он звонит мне, спрашивает: «Ты в себе? Зачем ты туда поступила? Насиделась там? Хватило? Давай ко мне, я тебя встречу». Через пару дней может ещё раз позвонить: «Ну что, ты ещё там?» Но вообще друзья мои знают, что я не сильно изменилась — со мной можно так же посмеяться, мы и по клубам могли бы ходить в свободное время, просто я не люблю клубы. Летом тебя никто не видит — сиди в своём городе и делай что хочешь. Но мне кажется, если ты учишься в семинарии и одновременно хочешь ходить по клубам, стоит задуматься. Как нам говорят преподаватели: «Вы же духовная элита России, вы должны подавать пример».

Правила

По-честному крыша едет весь год ходить в двух юбках. У меня две тёмные юбки, и я их по очереди стираю. Надоело ходить с платком и косичкой. Когда папа летом забирает меня домой, я выхожу к нему в цветных кедах и спортивных штанах, а на голове у меня что-то невообразимое.

Я из Электрогорска, это недалеко. Но мы не имеем права выходить с территории Лавры. Если нам надо купить что-нибудь за пределами её стен, мы должны сообщить об этом воспитателю. В город вообще без разрешения выйти нельзя, если кто-то увидит и донесёт, будет очень плохо. Нарушать невыгодно — это сказывается на наших прошениях. Например, мы должны писать прошение на поездки домой: «Прошу вашего благословения на выход в город…» Если ты много косячишь, велика вероятность, что это прошение не захотят подписывать.

Правил очень много, настолько много, что лучше не поднимать эту тему. Во-первых, ты не имеешь права никуда опоздать. Если опаздываешь, у тебя будет послушание — это, например, дежурство по столовой, уборка классов или пение в Троицком, мы по два или три часа поём акафист, полностью убираем храм, протираем посуду в преподавательском буфете, сидим на вахте в общежитии.



Ещё одно жёсткое правило касается дресс-кода: мы обязаны ходить в одежде с полным рукавом либо три четверти, это не зависит от времени года, летом мальчики в кителях ходят. Всегда в платках, всегда юбка в пол. Нам вообще нельзя краситься. Если заметят, будут большие проблемы — придётся писать объяснительную на имя заведующего. Все объяснительные подшиваются в личное дело. Если накапливается много объяснительных — тропарь. Тропарь — это выговор, его вывешивают на стенд, пишут имя и проступок. Это первое предупреждение. Правда, бывают люди, у кого несколько тропарей, а есть те, у кого только один выговор, но его берут на заметку и сразу отчисляют.

Я знала, на что иду, потому что по каноническим правилам краситься, ходить в штанах, украшать себя — запрещено. На самом деле уже и не хочется. Когда я сюда первый раз приехала, взяла с собой всю свою косметику — я ведь работала на сцене, привыкла. Поначалу пыталась наносить тональный крем. Потом решила, что хватит. Результат налицо: у меня стала чище кожа. Если ты наносишь на себя косметику, значит, хочешь быть лучше, не нравишься себе. А нас приучают, что мы созданы по образу Божию и Бог нам уже дал красоту. Кроме того, это очень удобно: утром встал, умылся и пошёл на учёбу.

А ещё нам иногда говорят: «Сегодня будет проверка комнат». Тогда воспитатели всем выдают одинаковые покрывала, наволочка должна быть обязательно белая, даже если у тебя разноцветное постельное белье. На тумбочках вообще ничего не должно быть. Мы по этому поводу с воспитателями спорим. Понимаете, говорим, мы же девушки, живём тут на протяжении всего года, почему же нам нельзя оставлять здесь какие-то признаки жизни. Еду нам тоже запрещено иметь свою, нас кормят в столовых. В шкафах должен быть порядок — во время проверки начальство может открыть шкаф.

Все, конечно, понимают, что у нас есть и еда, и косметика, но всё это очень хорошо прячется. Кроме того, мы иногда выезжаем на концерты, и косметика нам просто необходима. А из еды нам можно открыто хранить, например, сухофрукты.



Здесь один большой комплекс: семинария, академия, регентская и иконописная. Вся система живёт в одном большом общежитии. Это здание буквой П, и у каждого есть свой подъезд. В комнатах по два человека, есть комнаты на четверых. Туалет и душ на двоих. Но кухни у нас нет ни в комнате, ни на этаже.

В общежитиях нельзя шуметь, запрещено петь песни. Нельзя закрывать дверь в комнату изнутри. Даже когда переодеваешься. Однажды, когда я только поступила, стою у себя в комнате в нижнем белье — время без двух минут 11. А в 11 мы должны быть уже в кровати с потушенным светом — просто лежать и не двигаться, смотреть в потолок, если не спится. Так вот, переодеваюсь, заходит воспитательница, в обуви останавливается в центре комнаты и смотрит на меня, я говорю: «Сейчас переоденусь и спать лягу», а она мне: «Ну давай» — и продолжает дальше стоять. И как себя вести?

Есть воспитатели, которые не заходят, когда слышат, что тишина. Но если кто-то увидит, что ты не спишь, могут отправить на утреннюю службу в шесть утра. Одним словом, нарушил — объяснительная. Нарушил — наказание. Не нарушаешь — будешь жить спокойно. Всё просто.

ХБМ и девчонки

Когда мы встретились после зимних каникул, одна девчонка рассказала, как она ездила в Угличский монастырь! Я про себя подумала: какой монастырь — нужно же отдыхать! Рассказываем мы подругам только приличное — если кто-то запретное делает, это особо не распространяется. Захотел ты что-то отметить с друзьями — отмечай по-тихому.

На нашем курсе никто учёбу не бросал. Есть такие, кто выходит замуж и переводится на заочку или в экстернатуру. Остальные здесь до последнего. Сюда идут те, кто готов терпеть систему, а в остальном учёба интересная, а Лавра суперкрасивая.

Есть у нас особые девочки, которые поступают сюда, чтобы найти себе мужа. Мы их называем хабээмщицы, по начальным буквам: Х — хочу, Б — быть, М — матушкой. В миру у них не получается создать семью и родить детей, а здесь для этого все условия. Мальчикам, которые учатся на священников, нужно обязательно жениться, чтобы начать работать. Без жены нельзя.

Был у меня один конфликт с девочкой со старших курсов. Во время обеда она долго мешала сахар в чае, громко и действуя на нервы всем вокруг. Я сделала ей замечание. Она не обратила внимание. Я сделала второе. Тут она встаёт и на всю регентскую кричит: «Рот закрыла быстро!» Девочка, которая сидела рядом со мной, шепнула мне на ухо, что лучше с ней не связываться — якобы она может донести заведующему, у неё с ним тесные связи. Она часто доносит на девчонок, и потом у тех возникают проблемы. Я решила идти до конца и отвечать грубо. Дедовщину ей устроить не удалось, всё закончилось одним случаем. Как-то раз мы репетировали в храме, и она сказала мне сесть в первый ряд, где обычно сидят только новички с плохими голосами. «Не надо так со мной разговаривать!» — ответила я. Вся регентская притихла. Она поворчала, но с тех пор всё прекратилось. В Прощёное воскресенье мы даже попросили прощения друг у друга — зачем на такие пустяки обижаться? Горячая кровь даёт о себе знать.

Расписание

Если у тебя есть утренняя десятка (ранняя служба, вся регентская разделена на пять десяток), то подъём у тебя в 5:30, а в 6:10 начало службы — поёшь службу часов до восьми. А если десятки нет, к восьми утра приходишь в учебный корпус, кушаешь, читаешь утреннюю молитву, после этого все идут к Преподобному. Преподобный Сергий Радонежский — основатель нашего монастыря. Прикладываешься утром к мощам и спокойно идёшь на учёбу (с девяти утра начинаются пары). На самом деле чувствуешь помощь и то, что ты под покровом.

Обычно у нас три пары в день, в 13:30 перерыв на обед. Если есть десятка, после пар снова идёшь на службу. В 19:00 ужин. До девяти отдыхаем. Потом у нас общая вечерняя молитва в семинарском корпусе. В 23:00 отбой. Бывает служба вечером, тогда мы ужинаем в восемь, бывают спевки. То есть, в принципе, мы спим, кушаем, молимся, учимся — и всё.

Свободного времени у нас нет. Если выпадет час-два — чудо. В это время ты занимаешься уборкой. На самом деле очень хочется почитать книжку, не религиозную, а именно художественную литературу. Я всегда начинаю читать, но никогда не заканчиваю.



Я как-то читала Замятина и очень боялась, что меня увидят. Наверное, мы сами выбираем для себя круг запрещённой литературы. Хочешь читать что-то идеологически неправильное или развратное — читай. Ночью. Под одеялом. И утром об этом никому не рассказывай. Плетью нас пороть за это не будут, но и по головке не погладят.

Выходные у нас тоже отличные. Мы встаём на полчаса раньше обычного. В субботу учимся, после этого с пяти до восьми вечера служба, а в воскресенье служба с семи утра до десяти. Мы можем выспаться только один раз в месяц — в академический выходной. Это означает, что раз в месяц всей системе дают отдых. И если у тебя нет десятки, весь день можешь посвятить себе.

Понимаешь, ты целыми днями молишься и учишься, и это всегда под контролем. Нельзя сделать шаг влево или вправо. Кто попробует — тот поймёт. Я вспоминаю себя на первом курсе, думала даже забрать документы, но что-то остановило.

Терпение

У нас два направления учёбы: музыкальное и церковное. Устав — это предмет о том, как должно проходить богослужение. Катехизис — это подробное изучение основ церкви. Заучиваем цитаты из Священного Писания. Из музыкальных предметов — сольфеджио, вокал, дирижирование, гармония, аранжировка. Из мирских — только педагогика.

Чтобы поступить, нужно сдать экзамены по сольфеджио, фортепиано и дирижированию. Ещё богословие. Когда комиссия смотрит на тебя, она уже точно знает, кого здесь хотят видеть. «Не умеешь дирижировать? Да мы тебя научим». Тут говорят, что на всё воля Преподобного: как он решит — так и будет.

Экзамены у нас завалить нереально. Нас тянут до последнего. Одна девочка не сдала катехизис, то есть сдала на двойку, пересдала на двойку, но созвали комиссию и дали ей время на переподготовку к новой сдаче. Дали ещё несколько попыток, которые ни к чему не привели. И только тогда её отчислили. Но это уже только от неё зависело — можно было ответить на элементарные вопросы. Мне кажется, для неё это был такой способ уйти.

При этом тебя могут отчислить за цветные носки, плохо заправленную кровать, за то, что держишь руки в карманах. Это заставляет собраться. После своей первой объяснительной я не чувствовала себя виноватой, тем более не собиралась ни перед кем извиняться. Но я поняла, что поступила сюда не объяснительные писать. Тогда я резко исправила свой характер и начала многое терпеть.

Отношения

Да, парень у меня есть. Мы вообще не ругаемся — у нас другие отношения. В Лавре их строить можно, если всё прилично, без половых отношений, и если вы не выставляете это напоказ. За ручку по Лавре вы не прогуляетесь, в одной комнате не уснёте.

У нас такая духовная связь, что, когда мы ругаемся, чувствуем боль своего партнёра. Я не в силах обидеть своего жениха. Если днём я скажу ему что-то резкое, всю ночь буду об этом думать, часа в три ночи напишу ему эсэмэску. Он утром проснётся, прочтёт и поймёт, что всё у нас хорошо.

Какой смысл растрачивать себя на ссоры и обиды, ругаться постоянно, расставаться? Во время конфликтных ситуаций я обычно думаю, в чём я не права — ведь он мужчина. Я в любом случае не должна перед ним показывать свой характер. Показывать его можно перед чужими людьми, в семье твой характер ни к чему. Мужу важно, чтобы дома всегда был вкусный ужин, чисто одетые дети, уют и тепло, а не ссоры и скандалы. Я не хочу работать, хочу, чтобы мой муж всё решал за меня.



Я думаю, что ни одна из феминисток по-нормальному не любила. Не нашла своего мужика. С хорошим мужчиной феминистка не феминистка, он ей просто запретит ею быть. Что за борьба со своей тенью? Что за наслаждение таскать тяжёлые сумки самой? Какой смысл строить из себя сильную, если ты создана из ребра мужчины?

У нас с моим парнем общий бюджет. Родители мне присылают деньги, я их сразу отдаю ему. В течение всего месяца я не беспокоюсь о том, что мне не хватит на что-то. Он всё решает, он мужчина. Мой мужчина.

Когда совсем неразрешимые ситуации возникают, я иду в храм к Преподобному, стою и молюсь. Это не только насчёт парня. По любому поводу. Во время молитвы мне приходит ответ. Однажды я молилась уже третий день, просила у Господа разрешения моей проблемы, и тут мне приходит эсэмэска — всё решилось за одну минуту.

Лучшие годы

Мне нравится здесь. Время летит, но это лучшие годы моей жизни. Кажется, вот бы остановиться и пожить здесь ещё немного. Ты здесь под защитой, за тебя всё решают, тебе ни о чём думать не надо, ты привыкаешь к этому месту, к этой благодати. Такой жизни в миру ты не встретишь. Это уже во мне заложено. День пустой без церкви.

Я понимала, что, если пойду на сцену, там будет разврат. Попасть на сцену оперного театра — неприятное дело. Там не только нужно заплатить нереальные деньги, но и переспать с режиссёром. Если этого не сделаешь — будешь петь в непонятном хоре непонятную партию. Я не хотела проходить через всю эту грязь, меня с детства воспитывали так, что девушка должна иметь семью, воспитывать детей. Мне лично с грязью встречаться не приходилось, но в колледже у нас были девочки, они говорили: «Вот если мне скажут переспать с режиссёром за место, да без проблем, мне нужна партия в этом спектакле». А ещё ну вот стала бы я оперной певицей, а если бы что-то произошло с голосом? Это ведь конец карьеры, можно быть только преподавателем. Один день — и ты не певица.

Я совершенно точно не люблю рок. Мой мозг не воспринимает его. Оперную музыку не люблю слушать, хоть и проучилась четыре года на ней. Народную — люблю. Из современного давно ничего нового не добавляла, у меня на айфоне случайно удалилась программа с музыкой из «ВКонтакте», а потом она стала платной, и руки не доходили решить эту проблему.

Из русской попсы я слушаю «Пиццу». Был период, когда я слушала «Пятницу». Они похожи. Песни две мне нравятся у Агутина. Пелагея достаточно талантливая. Когда слышу по радио в машине Лепса — не переключаю никогда, но это не значит, что он мне нравится. Это страшная тайна, но, когда мне было 16, я слушала рэп. У моей подруги была несчастная любовь, она включала в наушниках «Береги её, береги любовь…», давала мне один наушник. Я втянулась. Ну, что поделать, неразделённая любовь — сложная штука.

Елизавета КЛЕМЕНТЬЕВА
Иллюстрации Екатерины ДОРОХИНОЙ
Wonderzine, 14.08.2017