«Журналистика, как ведение журнала жизни»: депутат Александр Сысоев встретился со студентами ВГУ

Переходя к теме встречи, спикер поделился своим видением профессии журналиста:
– Я воспринимаю журналистику как ведение журнала жизни. И вот я сижу и пишу, как листочки весной пробудились и что в это время случилось параллельно в той или иной страте жизни. Этот журнал и есть журналистика. Дальше идут ее ответвления. Я вольно это трактую, потому что описания могут быть тематическими, аналитическими, то есть журналист смотрит тенденции того, что происходит и дает свои заключения. Так как я это связываю напрямую с простой жизнью, с повседневностью, то надо понимать, что журналистика развивается по тем же самым волнам, что и общество.



Затем Александр Сысоев описал ту политическую часть, в которой живет уже четверть века, вспомнил, что творилось и как транформировались сама журналистика и представление о ней у тех, кто работал с журналистами, и у самих журналистов.

– Первый невероятный слом произошел в 1991 году: огромный пласт вновь появляющихся воришек, людей, не заслуженно становящихся богатыми, и наоборот. Все это происходят, и все это описывается. Историки, комсомольцы, начальники понимали, что журналистика есть четверная власть, некое проникновение в широкие массы информации, способной повлиять на те или иные события. А много другие, и я в том числе, этого не понимали. Тенденция тех лет говорила о том, что кто-то захватил власть, причем это были антикомсомольцы вместе с новыми комсомольцами, поправившими прическу, которые составляли класс новых богатых людей. Государственных газет становится все меньше и меньше, появляются новые владельцы, новая профессия, «заказ». Своего рода служение большим и маленьким бизнесам деформирует саму профессию.

Как отмечает Александр Сысоев, по-прежнему остается некоторое количество людей, которое до сих пор что-то рождает, и в этом «романтическом» мире остались. Остается и процент консерваторов и сверхконсерваторов, которые были еще в советское время, понимают законы той журналистики и следуют им.

– Предпосылки к следующему изменению появляются в 1998 году, а в 2000 начинается объединение, борьба с олигархами – теми заказчиками информационных холдингов – создание полугосударственных компаний. При этом те, которые остались в прошлом, живут, у них есть свой читатель, страт общества, который страдает по тому, что было. Сегмент вновь созданных государственных СМИ имели другие принципы и многим дали ход, но есть и те, которые незаслуженно поднялись наверх, угождая партии правительства. Заказчик теперь был государственный. В нашем регионе и более экономически слабых или немонолитных с точки зрения элиты были и оппозиционные газеты, а государственные писали не столь подобострастно. Спектр размазывается и у каждого оказывается свой читатель. Это некоторое начало эпохи, хотя предыдущие еще имеют свой шлейф.

С течением времени приобретаются технологически обусловленные новые качества – соцсети. По мнению политика, необходимо упорядочить сферу соцсетей не с точки зрения государственного влияния, а с точки зрения ответственности за публикации.

– Каждая подобного рода трансформация «бизнесовая». Если есть спрос, ты поймал в парус этот воздух, то ты поймал своего читателя, подписчика, а так как эта сфера не регулируется, ты можешь выставить ценник и получать деньги. Возникает новый заказчик. Мы не знаем, кто это, почему тот человек, который что-то телеграмирует, оскорбляет другого. То есть новые технологии продиктовали профессию журналиста с новым оттенком.

Это рождает новую журналистику. Чем все четыре отличаются? Не только временем появления и экономическими предпосылками, но и некой внутренней меркой.

– Если вначале был заказ, бабло побеждало все: сколько заплатили – столько и пишешь, то на втором этапе журналистика – это агитпроп. И этот этап продолжается. Есть хорошие агитаторы, как Дмитрий Киселев, и менее удачные. На сегодняшний день заказ может быть негосударственный или государственный, или от силовых структур, или от друга, или от бизнесмена. «Бегание» от заказчика к заказчику и трансформация профессии, на мой взгляд, должна иметь стабилизатор. Человек должен иметь моральные страты, некие красные линии и не переходить их. Это вопрос воспитания в широком смысле: в семье, в школе, в вузе, во дворе.

Говоря о журналистике, о ее этапах становления от развала советского союза до современной России, Александр Сысоев провел параллель между трансформацией журналистики и отношением политиков к ней.

– В журналистике в 1986–1991 годах стремились раскрыть скобки, рассказать обо всем, был период гласности. В связи с этим изменилось отношение политиков: нужно больше скрывать от журналистов, потому что не все можно показывать. Политики, которые тогда побеждали, – это люди, обличающие предыдущую власть, рассказывающие все. Я отношусь к чуть более запоздалой волне. В свое время я оценил землю, начал продавать ее с аукциона. Есть выгода: ты должен раскрывать скобки, чтобы выгодно продавать, но есть какие-то гады, которые тебя в чем-то все время обвиняют. Тогда ты начинаешь строить свою информационную империю – собственное СМИ. В этом смысле заказ не только трансформирует профессию, но и отношение политиков.



Сейчас наступил этап Telegram-каналов.
– Нас принуждают быть открытыми и заставляют меня как руководителя вуза, депутата иметь Telegram-канал, что-то писать, говорить. Это неурегулированное поле, которое рождает неурегулированные отношения.

Александр Сысоев подчеркнул, что журналистика – действительно четвертая власть:
– Я как педагог могу рассказывать вам о вреде курения и алкоголизма сколько угодно, но я должен применить то педагогическое, что повлияло бы на вас и заставило задуматься. Так и вы влияете на то, чтобы поведенческий тип политика, хозяйственника или вашего героя изменился. Идти своим путем и при этом быть интересным – задача, которую вам предстоит решить.

с

После слов напутствия Александр Владимирович ответил на вопросы студентов.

Есть ли сейчас место спорту в вашей жизни?

– Сейчас спорта меньше в моей жизни. Он вреден. Спорт для меня – это соперничество между человеком и человеком. Чтобы победить в состязании, спортсмены часто принимают допинг. Они готовы убивать себя ради большой цели, ради наград и денег. Здоровье в этом случае уходит на второй план. В спорте главное – результат. Я предпочитаю занятия физкультурой. Это действительно классно! Преимущества физической активности проецируются на нас в будущем: не болят суставы, не болят зубы. Хочется пожить с качеством, чтобы не седели волосы невовремя, не выпадали зубы, поэтому нужно заниматься физкультурой. С уверенностью могу сказать, что я ее фанат. Знаете, если бы мне раньше сказали, чтобы я встал в 5 утра и пошел куда-то делать что-то, даже просто встал, я бы ответил — не пойду. А сейчас, если я не встану и не прогуляюсь 2 часа по «Олимпику», не сделаю зарядку, буду чувствовать себя плохо.
Влияет ли время суток на качество тренировки?

– По моему мнению, время суток не влияет на качество. Не важно, когда вы занимаетесь. Главное – делать. В любом случае, это лучше, чем курить или лежать на диване. Но для себя я выбираю утро. Прохлада, пение птиц… Я получаю какой-то сумасшедший заряд энергии. Вечером же для меня все по-другому. Некоторые знакомые говорят, что занимаются ходьбой перед ужином. Восторгаются, как это классно. Другие любят плавание. Мой совет – делайте. Это лучше, чем бездействовать.

Вашу инициативу по развитию регионального туризма поддержали. Какие именно идеи? Какую работу они подразумевают?

– Ничего не говорило мне ни о каком туризме тогда. Я думал, как достать денег для института. В разговоре с министром спорта возникла тема универсиады в Казани (к слову, я был на каждом её этапе в 2008, 2010, 2013) и задумка сделать зимнюю универсиаду в Красноярске. Я говорю: «Слушай, Олег Васильевич, а в Воронеже нельзя сделать универсиаду?». А в ответ: «Можно, но надо, чтобы было привлекательно и в, и вне спортивной деятельности. И для этой спортивной деятельности нужны атрибуты города миллионника: стадионы, дорожки, достаточное количество людей, занимающихся физкультурой. Есть критерии, в которых нужно соревноваться».
Выход был. Воронеж — довольно большой город с достаточным количеством людей, молодежи, студентов, для которых занятия спортом необходимы. Следовательно, спортивные объекты, которые министерство спорта строит, могут эксплуатироваться вузами и переходить на их баланс, как в Казани. В Воронеже их действительно мало. Юридическая оболочка – вуз, «взявший их себе на баланс», будет использовать их для учебного процесса. Это выгодно и государству, и городу, и вузу. Универсиада в Казани – это некий фестиваль-знакомство людей из разных уголков мира. Когда я там был, я не верил своим глазам. И волонтеры, и английский язык, перевод, бытовые вещи, масса вопросов: станции, новая скорая помощь, новый аэропорт, вокзал — развитие города по всем направлениям.
Туристический маршрут – это производная. Это развитие, которое, на мой взгляд, власти города по-настоящему хорошо воплощают. Я думаю, через пару лет мы будем удивлены, что у нас просто интересно и безопасно для туристов. Вот вы идете по площади Победы, проспекту Революции, дорожкам, спускам. Туристические маршруты исторического Воронежа – это огромный бонус для любых гостей. Хорошо, что реставрируют памятники – это еще одно ядро притяжения, как и физическая активность. Мы сами рождаем мысли, которые через некоторое время превращаются в огромные проекты.

Можно ли как-то влиять на концессионеров?

– Город в разное время по-разному относился к своей собственности. В последние десятилетия началась история с концессионерами и концессионными соглашениями. Их деятельность и положительна, и отрицательна.

Как вы относитесь к этому? Для города это лучше или хуже? Существуют ли какие-то болевые точки? Как в этой ситуации можно контролировать концессионеров, направлять их в нужное русло?

– В целом, к концессионерам я отношусь хорошо. Какая, по сути, разница, кто собственник университета, если он эффективно работает? А если он не эффективно работает, то нужно директоров менять до тех пор, пока работа не станет эффективной.
Я отношусь к концессии положительно: как минимум, мы первые в стране. Главное – необходимо так составить концессионное соглашение, чтобы тот, кто не хочет выполнять его условия, был обязан это делать. «Квадра» — своего рода пример. Концессионное соглашение на примере водоканала, на примере «Квадры» подготовлено уже как статьи с подробным описанием содержания.
Парк «Алые паруса» был построен 10 лет назад. Его не отдали в концессию, не доделали концепцию, которая была заложена, и он уже не такой, каким был раньше. Парк «Дельфин» преобразуют концессионеры. Однако «Дельфин» все равно всегда будет вторым по важности, потому что парк «Алые паруса» выигрывает по месторасположению.
Работая, мы приобретаем опыт, но порой из-за некомпетентности, мы действительно не знаем, как добиться того, что было гарантированно концессионерами… Концессия живет тогда, когда в ней все пункты четко прописаны, проработано содержание.
Какая разница, кто владелец? Никто еще ни в стране, ни у нас в городе не сделал муниципальное предприятие эффективным, потому что всему нужен хозяин. Только хозяин, который уже «наелся» и делает все, чтобы работа была сбалансирована, тогда оно станет прибыльнее. В этом есть какая-то перспектива.

Итогом встречи стало предложение о сотрудничестве вузов, которое с радостью поддержали все участники.

Лилия ДМИТРИЕВА
Кристина КАЛИНИНА
Фото Елены КАЗАРЦЕВОЙ